Механический принц

Уилл уже ждал ее возле кареты. Когда двери Института открылись, он поднял голову и замер. Тесс знала, что он видит перед собой: перед выходом она успела посмотреть в зеркало. Она стала точной копией Джессамины в великолепном платье цвета слоновой кости. Глубокое декольте открывало грудь, а шелковая ленточка подчеркивала изящную шею. Короткие рукава никак не защищали от ночного ветра; Тесс чувствовала себя почти голой, но не откровенность выреза была тому виной – ей пришлось оставить своего механического ангела. Нат обязательно заметил бы его. Софи туго зашнуровала лиф платья и уложила аккуратными складками шлейф; волосы Тесс горничная уложила в высокую прическу, украшенную нитками жемчуга и жемчужными шпильками. Золотая полумаска, идеально подходившая к светлым волосам Джессамины, довершала образ. «Я похожа на сказочную принцессу», – отстранение думала Тесс, глядя в зеркало, пока Софи суетилась вокруг нее.

Странные мысли приходят в голову, когда отражение тебе не принадлежит.

Но Уилл… Он, конечно, предупреждал, что Тесс придется узреть его во всем великолепии, и она еще закатила глаза, но тут ей оставалось лишь признать, что он не погрешил против истины. В черно-белом костюме Уилл Эрондейл действительно выглядел бесподобно. Простые цвета подчеркивали совершенство его черт. Темные волосы юноши падали на черную полумаску, в глубине которой таинственно мерцали синие глаза. Сердце Тесс пропустило удар, и девушка тут же разозлилась на себя. Она отвернулась и заметила, что Сирил озадаченно переводит взгляд с нее на Уилла и обратно. Наконец он пожал плечами и поудобнее устроился на козлах. Интересно, как Уилл объяснил Сирилу, зачем им с Джессаминой ехать в Чизвик посреди ночи? Занятная, должно быть, получилась история.

– А! – негромко воскликнул Уилл, когда Тесс спустилась к экипажу и запахнула пелерину. Она надеялась, что ее невольную дрожь он спишет на ночную прохладу. – Теперь я понимаю, почему твой брат цитировал это ужасное произведение. Ты ведь Мод, верно? «Королева роз из сада розовых дев»!

– Знаешь, мне эта поэма тоже никогда не нравилась, – призналась Тесс, опираясь на протянутую руку и залезая в карету.

Уилл забрался в экипаж вслед за ней, захлопнул дверь и сказал:

– А Джессамина ее обожает.

Карета тронулась с места и покатила по мостовой к открытым воротам Института. Сердце Тесс грозило выпрыгнуть из груди, но девушка упрямо твердила себе, что она просто боится, как бы их не поймали Шарлотта и Генри. И что Уилл, сидевший рядом, тут совершенно ни при чем.

– Но я не Джессамина.

Уилл внимательно посмотрел на нее; Тесс не могла разобрать, чего в его взгляде было больше – насмешки или восхищения.

– Нет, хотя сейчас ты и выглядишь, как ее точная копия. Тесс все равно проступает сквозь Джессамину. Достаточно потереть, и под слоем краски покажется моя Тесс.

– И я не твоя Тесс, – заметила девушка.

Огоньки в глазах Уилла померкли.

– Справедливо, – сказал он. – Конечно, нет. Ну, и каково тебе быть Джессаминой? Можешь узнать, о чем она думает и что чувствует?

Тесс сглотнула и отодвинула бархатную штору. За окном, в желтом свете газовых фонарей проплывали улицы Лондона; на пороге чьего-то дома девушка разглядела жмущихся друг к другу спящих детей. Экипаж пролетел под аркой Темпл-Бара, и Тесс наконец заговорила:

– Я уже пыталась. Там, наверху, в ее комнате. Но у меня не получилось. Я ничего не чувствую.

– Неудивительно! Разве можно откопать что-нибудь в пустой голове?

Тесс поморщилась.

– Шути, сколько влезет, но с Джессаминой что-то не так. Ее разум напоминает клубок змей или ядовитое облако, я не могу к нему прикоснуться. Из чувств только обида, ярость и тоска. Но с чем они связаны, я так и не поняла. Когда я пытаюсь ухватить мысли Джессамины, они утекают, как вода сквозь пальцы.

– Любопытно, – пробормотал Уилл. – А прежде такое уже случалось?

Тесс покачала головой.

– Я очень боюсь, что Нат задаст какой-нибудь вопрос, на который я не смогу ответить.

Уилл наклонился вперед. В дождливые дни – а в это время года в Лондоне редко выдавались иные – прямые волосы Эрондейла начинали виться. В темных колечках на висках было что-то настолько трогательное, что при взгляде на них у Тесс защемило сердце.

– Ты отличная актриса и хорошо знаешь своего брата, – сказал он. – Я в тебе ни капельки не сомневаюсь.

– Да? – удивленно посмотрела на Уилла Тесс.

– А если что-то вдруг пойдет не так, – продолжил он, не отвечая на ее вопрос, – я буду рядом. Помни об этом.

– Хорошо. Уилл?

– Что такое?

– Была ведь и третья причина, по которой ты не захотел идти к Шарлотте?

– И какая же? – сощурился нефилим.

– Ты пока не знаешь, что связывает Джессамину с моим братом. То ли это простое увлечение, то ли она действительно влюбилась в него и переметнулась к Мортмейну. И последнее разобьет Шарлотте сердце.

Уголок его губ дернулся, но Уилл нарочито равнодушно спросил:

– С чего ты взяла, что меня это волнует? Если у Шарлотты хватило ума привязаться к Джессамине…