Механизм. Ублюдки тоже чьи-то дети…

Фома Егорыч остановился. Казалось взгляд статуи выцеливал одну из граней колонны, но с малых лет прикормленный под ложечкой зверек недоверчиво заворчал. Медленно, что б не спугнуть ощущение, Фома Егорыч сменил траекторию движения, направился туда, где как ему казалось взгляд истукана встречался с желтым зеркалом колонны. Подойдя вплотную к стеле он обернулся. Зрачки статуи буравили все так же, по-отечески сурово… вот только не его как ожидалось – каменное крошево под ношеными, но все еще крепкими ботинками. Фома Егорыч глянул вверх: над головой нависали выступы рваного камня, обвел взором окружающее пространство зала. В метрах пятидесяти свод пещеры соединялся с полом, золотая дымка придавала действительности схожесть со сновидением. За спиной высились другие два гиганта, и их то глаза определенно любовали грани колонны. Взгляд азиата вновь вернулся под ноги. Тяжелая подошва окарябала дно собирая пыль и камешки толстым валиком, глазам обнажилась молочно-белая полоса.

– Твою же мать!.. Куль! Куль! У нас тут чудеса, чтоб их. Полюбуйся.

Чертыханье усатого детины застало Фому Егорыча увлеченно разгребающего ботинком каменное крошево. Полированный прямоугольник обнажился практически весь, белел на дне пещеры новёхонькой заплатой. Взгляд азиата оставил находку, с кинжальным равнодушием нацелился в усатое лицо. Верзила стоял по-детски надув губы, переминался с ноги на ногу, влажные глаза часто моргали, за спиной каланчи маячила четверо тощих, выпачканных будто дымоходной сажей.

– Чего? – резко дрогнул в желтоватом воздухе сиплый голос Фомы Егорыча

Лука кивнул на мужиков позади. Понурые силуэты в ветхих фуфайках сторожили кусок брезента, опасливо отодвинулись, уступая место взгляду азиата. На грубой ткани покоился обрез золота размером с кулака. Ломоть жёлтого метала в месте среза таял, становился частью золотистой мари полнившей пещеру.

– Что за чертовщина?.. – едва слышно, будто не веря себе спросил Фома Егорыч.

– Это второй! Первый уже исчез. – обижено ответил Лука.

– Показывай где спил.

Верзила неуклюже, точно в мотне застряло что, развернулся, на неуверенных ногах заторопился к одной из статуй. Фома Егорыч чуть помедлив последовал за ним.

– Вот… – Лука обошел истукана, оказался под суровым ликом гиганта, – Здесь… резали… – длинный мозолистый палец ткнул в огромную стопу, обутую сандалией, – Вот же бля! – Лука согнувшись прильнул взглядом к отлитому в золоте ремешку, широкая жилистая ладонь недоверчиво ощупала прохладный металл.

Скуластое лицо Фомы Егорыча помрачнело, взгляд укрылся за щелочками глаз, блуждал между местом куда секунду назад указывал палец верзилы и столбом в центре зала где нашел плиту.

– Куль, я ничего не разумею! Это… это что же бля за скатерть самобранка? Мы же вот в этом самом месте кусок оттяпали. – ладонь ласково пошлепала желтый метал, – А теперь все на месте. – Лука уставился на азиата, на лице хозяйничала растерянность, пышные усы едва заметно подрагивали.

– Второй кусок где сработали? – тускло спросил Фома Егорыч.

– Там… – Лука не глядя махнул куда-то в сторону, намокшим взглядом не отпускал стопу истукана, – Показать? – влажный блеск голубых глаз вдруг перебрался на жесткое лицо Фомы Егорыча, Лука шагнул в указанном направлении, но передумал, остановился, вновь уставился на азиата.

У обрыва брезента пробежал едва уловимый ропот. Фома Егорыч оглянулся: не на звук, скорее почувствовал возникшее напряжение. Худые силуэты мужиков отодвинулись на добрых пару метров от замызганной материи, белки огромных, широко распахнутых глаз напугано блестели на перепачканных лицах.

Расстеленный в пыли каменного пола брезент был пуст.

– Да хрен с ним… – зло прошипел Фома Егорыч рыская прорезями глаз по измождённым лицам, – Ты… Да, ты. – обратился он к мужику у ног которого лежал мешок с подвязанным к нему кайлом.

Затравленный взгляд бедолаги метнулся по сторонам, сначала слабо надеясь, что обращаются к кому-то еще, потом ища поддержки, но остальные несчастные поспешили ретироваться от прокаженного, и он остался одиноко торчать точно мишень на стрельбище. Тощая пятерка пальцев мужичка нервно оправила пепельную прядь под сдвинутую на затылок некогда цветастую шапочку, засаленный рукав суетливо утер нос.

– Возьми инструмент. Там плита в полу. – небрежно кивнул Фома Егорыч на стелу, – Расковыряй ее.

Некоторое время азиат провожал охотно улепётывающего бедолагу, затем костяшки палец звучно оскребли поросль под острой скулой, повернулся к притихшему верзиле.

– Пойдем Лука. Проверим что там… с тем, другим… – проговорил Фома Егорыч чуть теплее, он не нашел подходящего статуе названия, и потому попросту лениво качнул в сторону гигантского изваяния подбородком, – Отчего-то думается… знаю, что увидим. А где твой щербатый друг? – вспомнил он о фиксатом Андрейке уже шагая по кратчайшей к золотому исполину: на пол метра выше азиата, казалось Лука едва поспевал за ним.