Менахем Бегин. Битва за душу Израиля

Фройке сказал Авнеру, что восемь израильских реактивных самолетов должны сейчас вылететь в Ирак для уничтожения ядерного реактора «Осирак». Бегин хотел, чтобы Авнер подготовил правительственные сообщения для трех вариантов развития событий: полный успех операции, частичный успех и абсолютный провал. Он также сказал Авнеру, что Йехиэль Кадишай пригласил всех членов кабинета в резиденцию Бегина к пяти часам, причем в индивидуальном порядке, чтобы у каждого министра создалось впечатление, будто он направляется на частную беседу с главой кабинета.

Бегин тем временем продолжал работать с досье, составленным «Моссадом» на Саддама Хусейна, желая лишний раз убедиться — как решил про себя Авнер, — что проведение этой рискованной операции является неизбежным, и тут раздался телефонный звонок. Все трое буквально подскочили от неожиданности, и Поран взял трубку. Авнер вспоминает, как Бегин впился в него взглядом. Поран внимательно слушал, иногда бросая короткие ответные реплики. Затем, положив трубку, он сообщил присутствующим: звонил начальник Генерального штаба Армии обороны Израиля Рафаэль Эйтан, который доложил, что только что закончил инструктаж пилотов, объяснив им, что от успеха операции зависит дальнейшее существование Государства Израиль. Самолеты сейчас выруливают на взлет.

«Господь храни их», — сказал на это Бегин. У него не было привычки ходить взад и вперед по комнате, но тут он не мог усидеть на месте, и губы его беззвучно шевелились. Выросший в доме, где чтили Библию, и учившийся в ешиве, Бегин знал псалмы наизусть.

Бегин молился, а Поран и Авнер сидели в глубоком и мучительном молчании. Наконец Бегин заговорил. Он сказал, что его решение бомбить реактор может быть воспринято как попытка оказать воздействие на исход израильских выборов, поскольку сейчас в предвыборной борьбе лидирует Шимон Перес. Однако это неважно, заверил он Порана и Авнера. С уничтожением реактора больше нельзя медлить, поскольку скоро ожидается загрузка ядерного топлива, и после этого бомбежка может представлять радиационную угрозу для всего региона. Реактор должен быть разрушен сейчас, так как победу может одержать Перес, назвавший такую атаку «нелепой и безответственной»[510]. Бегин был уверен, что Перес, хотя он и сыграл в свое время важную роль в получении Израилем ядерного оружия от Франции, не был тем человеком, который способен отдать приказ об атаке и тем самым защитить еврейский народ от тирана и маньяка. Вот почему Бегин решил сделать это сам, пока он еще был у власти.

Снова зазвонил телефон. Прошло сорок минут после взлета самолетов. Трубку снова взял Поран; Бегин и Авнер застыли в напряженном молчании. Поран положил трубку со словами: «Самолеты над целью».

Бегин снова начал беззвучно молиться.

Спустя минуту телефон зазвонил снова. Поран взял трубку, выслушал сообщение и дал отбой. «Это начальник Генштаба, — сказал он. — Прямые попадания. Все цели уничтожены. Самолеты возвращаются домой».

«Благодарение Богу, что у нас есть такие ребята, как эти пилоты», — тихо сказал Бегин, для которого религиозность и сионизм сливались воедино еще с бейтарских времен в Бресте.

Бегин попросил Авнера связаться по телефону с Сэмом Льюисом, послом США в Израиле. Тот, как и практически вся страна в эти предпраздничные часы, находился дома. Бегин проинформировал его о развитии событий; Льюис был поражен. Авнер, записавший их разговор, вспоминает, как Бегин попросил Льюиса известить о случившемся президента Рейгана, на что Льюис тактично уточнил: «Вы уверены, что мне следует сообщить президенту только об этом?» Похоже, что Льюис знал, насколько негативной будет реакция Рейгана на случившееся.

Ровно в пять часов члены кабинета собрались в резиденции премьер-министра. Каждый, увидев, что есть и другие приглашенные, понял, что дело не в частной беседе. Через несколько минут они всё знали. Бегин попросил Авнера зачитать черновой вариант правительственного сообщения. Йосеф Бург, министр внутренних дел и по делам религий, шепнул Авнеру, что время уже позднее и что ему пора быть в синагоге. «Нет никакой необходимости в официальном сообщении, убедительно сказал Бург. — В Ираке не будут склонны признавать факт атаки, и потому имеется достаточно времени, прежде чем о ней узнают во всем мире. Ведь мы празднуем Шавуот, и у евреев есть чем заняться в такой день». Таким образом, не обсудив ни это, ни какое-либо иное правительственное сообщение, министры разошлись. С закатом солнца ничего не подозревающий Израиль начал праздновать Шавуот.

Атака на ядерный реактор «Осирак»[511], получившая кодовое название «операция Опера», готовилась в течение долгого времени. Саддам Хусейн приступил к сооружению реактора на расстоянии менее 20 километров от Багдада в 1974 году, при техническом содействии Франции. Израильская разведка, основываясь на информации, полученной как в Ираке, так и во Франции, пришла к выводу, что достигнуть уровня обогащения урана, необходимого для создания атомной бомбы, иракцы могут за срок от пяти до семи лет.