Менахем Бегин. Битва за душу Израиля

Однако таких, как Хастен, было не так много на протяжении десятилетий. Об Эцеле лишь вскользь упоминалось в американских учебниках и книгах для еврейских школ, да и само имя Бегина было не очень известно большинству евреев Америки. Так, на обеде, данном в честь Бегина в 1948 году в Нью-Йорке, не присутствовал ни один видный еврейский деятель страны[388]. Начиная с 1948 года и по май 1977 года газеты США испытывали затруднения, решая, как отзываться о террористе, ставшем политиком. Эйнштейн и Арендт в своем письме 1948 года в редакцию «Нью-Йорк таймс» назвали его «фашистом», и это слово приклеилось к Бегину. В январе 1952 года в статье Еврейского телеграфного агентства говорилось об «антиправительственных демонстрациях», в которых Бегин принимал участие — свидетельство того, что события, связанные с проблемами репатриации, по-прежнему преследовали его[389].

Хастен, ставший председателем комитета по распространению израильских государственных облигаций среди евреев диаспоры в Индианаполисе, нередко обращался к главам своей общины с предложением пригласить Бегина для выступлений на их мероприятиях. Однако перед одним из мероприятий в 1971 году высокопоставленный член Еврейской федерации сказал Хастену, что ему не следует рассчитывать на большую аудиторию: «Ведь всем известно, что Бегин — фашист»[390].

За несколько месяцев до своей победы на выборах Бегин был приглашен в Милуоки выступить перед несколькими сотнями евреев на мероприятии, проводимом еврейским общинным центром. Однако Антидиффамационная лига попыталась отменить это мероприятие на том основании, что Бегин не принадлежит к числу «известных еврейских деятелей». Правда, приглашение не было отменено, и Бегин приехал в Милуоки с выступлением; тем не менее эта история произвела на него крайне неприятное впечатление. Судя по всему, у него начало складываться ощущение, что ему никогда не стать премьер-министром, и он сказал своим американским сторонникам, что это будут его последние выборы[391].

На общем фоне неприязненного отношения к Бегину в США исключением является поведение Аббы Ѓилеля Силвера, видного американского реформистского раввина и сионистского лидера, который сказал: «Эцель войдет в историю как фактор, без которого Государство Израиль никогда не смогло бы возникнуть»[392]. Однако до избрания Бегина его друзья и сторонники, такие, как Абба Ѓилель Силвер, Харт Хастен и Натан Силвер из Канады, были немногочисленны и зачастую не в ладах с господствующим общественным мнением.

В Великобритании ситуация была аналогичной — как и в США, Бегин считался человеком крайних взглядов и постоянно подвергался клевете. В 1955 году ему было отказано во въездной визе в Соединенное Королевство на том основании, что правительству было бы неприятно, если бы Бегин посетил эту страну, а в официальных документах он был охарактеризован как националист экстремистских взглядов и еврейский террорист. Со временем эти характеристики отчасти смягчились, но не до конца. Через несколько десятилетий Еврейское телеграфное агентство следующим образом отзывалось о взаимоотношениях Бегина и Великобритании:

Из числа всех врагов, которые вели борьбу с Британской империей, менее всего повезло Бегину: он так и не смог добиться уважения, которое англичане имеют обыкновение проявлять по отношению к своим бывшим противникам, выступавшим против их имперской мощи — таким, как Имон де Валера, Джавахарлал Неру, Джомо Кениата и даже Анвар Садат. Как только эти повстанцы становились правителями, покладистый английский народ по большей части предавал их былые «прегрешения» забвению. Некоторые из них даже заслужили у англичан расположение и уважение.

Если Бегина в Великобритании все еще ненавидят, то не потому, что он еврей (пусть даже он сам и склонен так думать). Дело в том, что, в отличие от других, он так и не встал во главе своей страны после того, как та сбросила британское иго.

Таким образом, действия Бегина — в частности, взрыв гостиницы «Царь Давид», унесший жизни почти девяноста человек, или казнь через повешение (как ответная мера) двух британских сержантов — не были исцелены путем открытого и всеобщего обсуждения и разъяснений, но остались кровоточащими ранами.