Ментальная перезагрузка. 5 шагов к своей настоящей жизни

Воцаряется тишина. Вся очередь видит, как взрослый мужчина кричит из-за того, что не может купить себе шоколад. Похоже на сцену из фильма «Пролетая над гнездом кукушки». Неловко и смешно. Вдруг один из пациентов, приехавших с нами, — он, кстати, преуспевающий бизнесмен лет пятидесяти с лишним — проталкивается сквозь очередь, встает между мной и санитаром, вырывает у того из рук карту Visa, бросает ее на прилавок и говорит:

— Немедленно купите этому человеку колу, попкорн и M&M’s!

* * *

Уже почти время для отхода ко сну. Блуждаю по YouTube, пытаясь найти что-нибудь, что скрасит эти вечерние минуты. Один из пациентов советует мне посмотреть видео, в котором Элтон Джон рассказывает, что у него никогда не получалось побороть алкоголизм в одиночку. И что его жизнь изменилась благодаря трем словам:

Мне

нужна

помощь.

* * *

— Итак, что же произошло вчера, когда вы пошли в кино, Эрик?

Мы находимся в другом здании, принадлежащем центру, сидим на стульях, расставленных в круг. Собрались все, даже главный терапевт, который вообще присоединяется к нам крайне редко.

Всего этого следовало ожидать — мне придется объяснить, почему я повел себя как придурок и дошел до крайности.

— У меня слишком много эмоций, — говорю я.

Остальные слушают.

— Чувствую, как они буйствуют во мне, — продолжаю я. — Мне действительно тяжело. Думаю, из-за этого вчера и случилось то, что случилось.

Начинаю много раз просить прощения. Признаю, что находиться здесь мне нелегко. И что, вероятно, я только сейчас понял, как много усилий надо прилагать, чтобы соблюдать установленные правила. Приношу извинения всем, особенно тому санитару, который вчера просто выполнял свои обязанности.

Остаток часа сижу с подушкой — видимо, для меня это что-то вроде щита — и слушаю. Один из пациентов рассказывает, что раньше постоянно что-нибудь у кого-нибудь воровал. Даже у родителей, когда жил с ними в детстве. Таскал лампочки, ювелирные изделия и все, до чего мог дотянуться, а потом продавал все это, чтобы купить наркотики. Другой пациент рассказывает, как когда-то ежедневно после работы выпивал по бутылке водки. Потом рабочего места он лишился, жена от него ушла, и не осталось никаких шансов еще раз увидеть своих детей. Все исчезло в мгновение ока. Он был один. Пытался утопить горькие чувства в увеличенных дозах алкоголя. Дошло, говорит он нам, до того, что однажды его, напившегося и уснувшего на одной из станций метро, подобрала полиция. Когда мужчина вернулся домой, ему было настолько стыдно, что он попытался напиться до смерти.

Истории других пациентов не очень похожи на мою, однако в них я легко могу узнать себя. Поэтому я не чувствую себя таким уж одиноким. Я часть группы. Что-то подобное было в армии. Там я оказался потому, что хотел стать жестким, но, может быть, на самом деле мне прежде всего хотелось почувствовать, что я кому-то нужен, особенно после того одиночества, которое было у меня в детстве. И вот вдруг в армии нашлись люди, готовые поддержать меня. Это означало, что и я теперь был готов стать для них опорой.

Врач, который ведет сеанс нашей групповой терапии, говорит, что полезно рассказывать о своих проблемах чистую правду, даже если боишься этого. Лучше описать все как есть, чем чувствовать, что тебя обременяет ложь. В конце концов, хороший результат можно получить, лишь преодолевая трудности, и этот принцип действует вне зависимости от того, чем именно ты занимаешься — участвуешь в марафонском беге, купаешься в проруби или готовишься к экзамену.

Думаю, любой в этой комнате служит живым доказательством того, что иногда, прежде чем снова встать на ноги, нужно потерять все.

* * *

Лошади просто стоят там, в отдалении. Выглядят величественно, щиплют травку. С такого расстояния кажутся спокойными и довольными.

По мере нашего приближения выражают все больше недоверия. Один из них громко ржет и встает на дыбы. Другой отходит назад, тоже ржет.

Кажется, будет интересно.

Сегодняшний сюрприз от врачей называется иппотерапией. По правде сказать, я настроен скептически. Не совсем понимаю, как могут лошади быть связаны с моим лечением от зависимости, по крайней мере сейчас, когда нами занимаются психологи, психиатры и специально обученные терапевты. Кстати, иппотерапия — метод не новый. Оказывается, упоминания о ней встречаются в греческой литературе еще в 600 году до нашей эры. А сейчас клиники, в которых пациентам предлагают иппотерапию, можно найти везде, даже у меня на родине, в Норвегии.

Принимаю решение поверить, что в этом методе что-то есть.

По словам женщины, которая ведет наш сеанс, лошади неспособны осуждать кого-либо. Им плевать, какое у меня прошлое или как я выгляжу; они будут реагировать только на мои эмоции и на то, как я себя веду.

Иными словами, лошади до некоторой степени воспроизводят то, какими мы являемся здесь и сейчас.