Мертвые хватают живых

И тут Клаутова осенило. Так вот почему фамилия убитого энкаведешника казалась знакомой! Ни черта не из-за того, что он был однофамильцем репрессированного командарма, как предположил Гусь. Теперь Петр совершенно точно вспомнил, что допрашивал прадеда человек по фамилии Вацетис, по странному стечению обстоятельств пребывавший тоже, как и Сидорцев, в звании капитана. Как он мог забыть, что именно эта фамилия стояла под протоколом первого и единственного допроса Клаутова-старшего? Теперь ему многое стало понятно… Однако спускать капитану выпад в адрес родственника он не собирался.

— Бред по поводу своей виновности и надуманного предлога я даже комментировать отказываюсь. Но попрошу не называть моего прадеда предателем!

Сидорцев осклабился:

— Вы уже получили решение Верховного суда о реабилитации? Нет? Тогда я имею все основания называть Петра Петровича Клаутова, уличенного следствием и осужденного судом в качестве фашистского наймита, предателем. И хватит об этом! Лучше расскажите, каким ветром вас занесло в Толмачевский переулок? На место преступления потянуло, или еще что? Рассказывайте, не стесняйтесь, и не забудьте упомянуть, для чего вам понадобилась домовая книга.

Журналист, нахмурившись, задумался. Ситуация, благодаря двум идиотским совпадениям, складывалась явно не в его пользу. Обычные люди еще могут поверить в совпадения, но представители "органов" — никогда. Конечно, истина восторжествует, но сколько времени это займет, и скольких нервов потребует? Ёлы-палы, придется доказывать, что ты не верблюд. Петр против воли хмыкнул: на втором, если не на третьем плане сознания промелькнул вызванный ассоциативной памятью старинный анекдот: на углу Малой Лубянки и Кузнецкого Моста стоят двое. Неожиданно открываются задние ворота Большого Дома, и оттуда под уздцы выводят верблюда. Один другому говорит: "Смотри, Яков, что с человеком сделали!".

Капитан, буквально евший глазами задержанного, заметив на его лице улыбку, на этот раз озлился:

— Находите свое положение смешным? Скоро будет не до смеха…

— Можно листочек бумаги и карандаш? — усталым тоном попросил Петр (разумеется, все его вещи были отобраны при обыске).

— Собираетесь явку с повинной написать? — капитан с готовностью протянул требуемое.

Не отвечая Сидорцеву, журналист черкнул что-то и вернул ему бумагу.

— Что это? — недоуменно разглядывая написанное, спросил тот.

— Номер мобильного телефона Станислава Стахиевича Семакова, главного редактора "Независимого обозрения". Спросите его, над каким материалом я сейчас работаю, это сильно упростит нашу дальнейшую беседу. И не забудьте уточнить, кто был инициатором подготовки очерка.

Подняв бровь, капитан взялся за трубку. Слава Богу, перевел дыхание Клаутов. Он боялся, что Сидорцев впадет в амбицию и откажется выполнить просьбу подследственного. После нескольких минут разговора одной проблемой в жизни Петра стало меньше: Станислав, разумеется, сообщил офицеру ФСБ, что обозреватель "НО" Клаутов работает над очерком о профессоре Борисове-Вельяминове, и делает это по его поручению. Отключив трубку, капитан безразлично спросил:

— Ну и что?

— Да так, ничего. Только Борисов-Вельяминов жил в том доме, где вы меня задержали. А домовая книга была нужна мне для того, чтобы в этом убедиться.

— Ну и как, убедились?

— Да. Между прочим, в двадцать третьей квартире.

Сидорцев немедленно справился в бумагах, лежавших перед ним в довольно толстой папке и с видимым сожалением признал, что так оно и есть. Затем оживился от внезапно пришедшей ему в голову мысли.

— А что, ловкое прикрытие!

— Умгу, — согласился журналист. — Чтобы неизвестно зачем вернуться на место преступления…

— Положим, я могу предположить, зачем, — перебил его капитан.

— … Я парой недель раньше хитростью заставил главного редактора дать мне поручение написать заметку о профессоре, проживавшем в одном доме с моей будущей жертвой, — многие журналисты из профессионального пижонства все свои материалы называют "заметками", не был исключением и Клаутов, — а потом для сопровождения нашел и родственницу этого профессора. — Сидорцев вскинул на Петра глаза. — Да, да, Татьяна Борисова, вместе с которой вы меня так лихо задержали, дальняя родственница Борисова-Вельяминова.

— Это легко проверить, — кивнул головой капитан. — Вы, очевидно, рассчитываете, что я рассыплюсь в извинениях и отпущу вас и вашу даму. Напрасно! У нас в запасе имеется еще кое-что…

В этот момент к удивлению и радости Петра раздался стук в дверь и в кабинет ввалился собственной персоной Михаил Гусев. Глядя на контрразведчика, он приветственно поднял руку.

— Привет, кап… а ты что тут делаешь? — это уже относилось к Петру. — Что здесь происходит?

— Вы знакомы? — Сидорцев, похоже, был озадачен.

— Да, это мой старый друг. Что он у тут тебя делает?

— Дает показания по делу об убийстве Вацетиса.

— В качестве свидетеля?

— Подозреваемого.

— Капитан, это полный бред!