Метод Нострадамуса

— У меня вопрос, — сказал Сиверов, разминая сигарету.

— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовался Корнев. — Лучше бы, конечно, у тебя был хоть какой-нибудь ответ, вопросов у нас и так хватает… Но вопрос — это тоже интересно. Ты у нас человек новый — может, и заметил что-то, что мы проглядели. Свежим, так сказать, взглядом.

— Вопрос у меня вот какой, — продолжал Глеб, поджигая кончик сигареты и глубоко затягиваясь горьковатым дымом. — Библиотекарь наверняка знал о наличии записывающей аппаратуры. Знал, что она автоматически включается, если нажать кнопку тревожной сигнализации, знал, где она расположена и как ее отключить… Я, например, знаю.

— Откуда? — быстро спросил Ефим Моисеевич.

— Имеющий глаза да увидит, — сообщил ему Глеб.

— Шустрый мальчик, — констатировал старик. — Очень шустрый. Ну, и?..

— Так вот, мне интересно, почему он не предупредил своих подельников об этой аппаратуре? Почему не отключил ее сразу? Почему, наконец, хотя бы не сказал им, что они участвуют в съемках развлекательной телепередачи?

— А это хороший вопрос, — заметил Иван Яковлевич. — Действительно, некрасиво. Из этого следует, что союз у них был временный, на одно дело, и каждый был себе на уме.

— Это следует уже из того, что один из подельников его пристрелил, — проворчал старик. — Подумаешь, открытие. А раз так, это вообще не вопрос. Даже если бы меня прикончили, а аппаратура ничего не записала, догадаться, кто все это организовал, не составило бы труда. Только один человек, кроме нас троих, знал и о существовании полной версии «Центурий», и о дневнике Бюргермайера. Его обгоревший труп опознали только косвенно — решили, что это он, просто потому, что больше в той машине некому было находиться. Значит, ему было плевать, попадет его физиономия в поле зрения видеокамер или нет. А что до подельников, то он, я думаю, рассчитывал незаметно для них изъять кассету с записью и позднее использовать ее для шантажа.

— Логично, — согласился генерал. — Ну, сынок, ты доволен ответом на свой вопрос?

Глеб затянулся сигаретой и пожал плечами.

— Да, — сказал он, — конечно, доволен. Полные штаны удовольствия.

— Понимаю тебя. Я же говорю: это просто праздник какой-то… Ладно, дядя Фима, давай еще разочек посмотрим твое кино. И ты, сынок, смотри. Внимательно смотри! Ты этого еще не видел, тебе это пригодится.

— Зачем?

Иван Яковлевич вздернул брови в комическом изумлении и оглянулся на Ефима Моисеевича, не то приглашая его в свидетели, не то ожидая разъяснений.

— Дядя Фима, — сказал он, — ты что, не разъяснил молодому человеку его обязанности? Это часть твоей работы, сынок, — продолжал он, снова повернувшись к Глебу, — возвращать то, что украдено из хранилища. Или ты предложишь нам обратиться в милицию?

Сиверов опять подумалось, что работенка ему перепала нескучная.

Старик ткнул узловатым пальцем в клавишу пульта дистанционного управления, и на экране телевизора вспыхнуло изображение, поделенное, по числу установленных в подвале скрытых камер, на восемь прямоугольников, в каждом из которых помещалась своя картинка. Камеры записывали и звук, так что хранилище снова, как позавчера, наполнилось грохотом «Калашниковых», шепелявым лопотанием «ингрэмов», тупым стуком уродующих штукатурку пуль, громом, лязгом и пронзительным визгом рикошетов. Налетчики действовали с отчетливой слаженностью людей, которые не только обладают высокими профессиональными навыками, но и точно знают, чего хотят и как этого добиться. Охранники по сравнению с ними смахивали на слепых котят, вываленных из коробки на пол и растерянно тычущихся в разные стороны в поисках теплого материнского живота. Но их численный перевес почти наверняка сыграл бы в деле решающую роль, если бы не Библиотекарь — рослый чернобородый красавец с внешностью мачо, который явно знал хранилище, как свои пять пальцев, перемещался по нему уверенно, бесшумно и стремительно, как призрак, неожиданно возникая в поле зрения то одной, то другой камеры, и стрелял, пожалуй, не хуже Глеба. Сиверов даже увлекся: Библиотекарь и впрямь действовал, как персонаж голливудского кинобоевика, выполняющий отлично поставленные, тщательно отрежиссированные трюки, и, наблюдая за ним, оставалось только радоваться, что этот противник уже вышел из игры, отправившись в свой последний путь в пресловутой вагонетке, курсировавшей по короткому маршруту от хранилища до котельной.

Глеб не сразу заметил на экране знакомое лицо, а заметив, чуть не выругался, но успел вовремя поймать себя за язык. Он промолчал, хотя пока и сам не знал, что помешало ему сообщить Ивану Яковлевичу и Ефиму Моисеевичу, что теперь ему известно, где именно искать похищенные из хранилища бумаги.

Глава 15