Метод Нострадамуса

Вздохнув, Юрген придвинул к себе папку. Папка была огромная, тяжелая; на крышке черной краской, архаичным шрифтом было оттиснуто: «Дело». Расположенные ниже линейки, на которых полагалось написать, что за дело содержится внутри, были пусты; в правом верхнем углу стоял проставленный порыжевшими чернилами номер — 15078, нижний левый угол и почти вся задняя сторона папки были залиты расплывшимся желто-коричневым пятном, как от жира или машинного масла, а посередине, наискосок через всю папку, веером расположились какие-то бурые брызги, как будто в непосредственной близости от этого вместилища драгоценных документов кто-то готовил себе бутерброд и уронил на стол открытую бутылку кетчупа.

«Да-да, — подумал астролог, — давай, тешь себя иллюзиями. Конечно, это кетчуп, что же еще? Это же нормальная, принятая во всем цивилизованном мире практика — держать такие вещи на кухне и ронять на них бутерброды. Только, приятель, я могу держать пари, что этот бутерброд был с мозгами…»

Он потянул за кончик тесемки, и узел легко развязался. Еще раз тяжело вздохнув, Юрген закурил новую сигарету (здравствуй, рак легких!), придвинул к себе словари и заставил себя работать.

Через четверть часа он уже забыл и о Жуковицком, и о торчащем в прихожей охраннике, и о крови на картонной крышке папки — словом, обо всем на свете, — с головой уйдя в работу. Мало того, что это была его любимая работа, так он еще и держал в руках подлинную рукопись Нострадамуса! За то, чтобы прочесть эти строки и вникнуть в их смысл, не жаль было отдать правую руку.

Довольно скоро Юрген отыскал в ворохе желтого, ломкого от старости пергамента послание, в котором Нострадамус описывал свой метод вычислений. На первый взгляд послание могло показаться кое-как зарифмованной, безграмотной и лишенной какого бы то ни было смысла чепухой. Но под рукой у Юргена был дневник Бюргермайера, а к дневнику прилагался словарь немецкого языка, изданный в Петербурге в середине восемнадцатого века, и постепенно неуклюжие, громоздкие строки начали обретать смысл.

Метод Нострадамуса оказался прост, как все гениальное, — прост, разумеется, для того, кто хоть что-то смыслил в астрологии. Он требовал довольно громоздких вычислений, но этот процесс упрощался благодаря наличию в распоряжении Юргена обычного калькулятора — вещи, во времена Нострадамуса немыслимой, но тем не менее им предугаданной. Позднее Юрген намеревался сделать подробный перевод послания, найти программиста — желательно, относящегося к астрологии как к набору бессмысленных заклинаний и дремучих предрассудков, — и с его помощью превратить метод Нострадамуса в простую и изящную компьютерную программу. С помощью этой программы предсказание будущего превратится в рутинную техническую процедуру: получаешь с клиента деньги и листочек с его биографическими данными, вводишь эти данные в память компьютера, запускаешь программу и через пару минут получаешь точный, безошибочный прогноз. Жуковицкий прав, время вычерченных от руки космограмм, ворохов бумаги, линеек, циркулей и транспортиров давно прошло. Теперь настало время высоких технологий, и, как предсказывал Нострадамус, всю черновую работу должны выполнять «болваны с железными головами». Ха! Нострадамус действительно был гением, который обладал почти мистическими, нечеловеческими способностями. А встречающиеся в его пророчествах ошибки, как с полной ясностью осознал Юрген, были плодами арифметических погрешностей — обычных, вполне понятных и даже неизбежных при сложных вычислениях.

Более или менее разобравшись, что к чему, он решил для начала, просто для тренировки, просчитать вероятность того, что Жуковицкому удастся осуществить его безумную, маниакальную идею — подмять под себя Газпром, а вслед за ним и всю Россию. Теперь этот вопрос казался ему мелким, не заслуживающим внимания, годящимся только для того, чтобы потренироваться перед решением по-настоящему важных проблем мирового масштаба. Продолжая увлеченно работать, Юрген грезил наяву. В полуосознанных и зыбких, еще не успевших обрести четкие очертания мечтах он видел себя благодетелем человечества, повсеместно знаменитым и почитаемым предсказателем стихийных бедствий, террористических актов и биржевых крахов. Он даст людям мир и процветание и, будьте уверены, постарается сделать это так, чтобы люди не забыли его отблагодарить…

Время неслось бешеным аллюром, короткая летняя ночь стремительно катилась к рассвету, но погруженный в работу астролог ничего не замечал. Гора окурков в пепельнице выросла, расползлась и давно уже погребла ее под собой; в дело пошла и уже была почти выкурена третья за эти сутки пачка сигарет, табачный дым больше не плавал по комнате слоями, а стоял плотным серым облаком, заполняя весь ее объем; калькулятор и разбросанные повсюду листы бумаги, на которые Юрген торопливой рукой заносил результаты вычислений, были густо посыпаны пеплом. Лицо астролога побледнело и осунулось, обретя сходство с посмертной гипсовой маской, но в прорезях этой маски бешено сверкали полные маниакального вдохновения глаза.