Метод Нострадамуса

Спускаясь с крыльца и покачивая на ладони самый дешевый, какой только нашелся, аппарат с подслеповатым монохромным экранчиком и пискливым голоском китайской электронной игрушки, Глеб подумал, что при современном уровне развития техники умелый мошенник может жить припеваючи, не тратя ни копейки денег. Своих денег, разумеется, а чужие не в счет. Вот телефонный аппарат, купленный и подключенный по поддельному паспорту на имя человека, никогда не существовавшего. Аппарат дешевый, примитивный, устаревшей года три назад модели, но с возможностью доступа в Интернет. То есть теоретически у Сиверова сейчас имеется возможность анонимно и безнаказанно, не будучи никем вычисленным, орудовать в мировой сети, выкачивая с виртуальных счетов отечественных и иностранных лохов живые, реальные деньги.

Еще он подумал, что как-нибудь на досуге этим надо будет заняться. Не в корыстных целях, боже упаси, а просто для общего развития, чтобы не слишком отставать от жизни. Жизнь-то не стоит на месте, движется, а в последние десятилетия это движение больше всего напоминает бешеный галоп напуганной встречей с автомобилем деревенской лошади. Прогнозы фантастов устаревают и начинают выглядеть наивным детским лепетом раньше, чем успевает окончательно высохнуть типографская краска, которой данные прогнозы нанесены на бумагу. Потому-то, наверное эти самые фантасты и ударились в последнее время в описание всяких параллельных миров и альтернативных путей исторического развития — за реальным историческим и, в особенности, технологическим развитием их фантазия уже не поспевает, кишка тонка, образование не позволяет…

Так что мошенничество в Интернете надо будет освоить, решил Глеб. Это может пригодиться. Но — потом. Как говорил герой какого-то старого фильма про войну, «ЕБЖ» — если будем живы.

Поигрывая телефоном, Сиверов пересек пустоватую улицу, отыскал в тенистом скверике свободную скамейку и присел, забросив ногу на ногу, с видом человека, отдыхающего после тяжелой работы. Собственно, так оно и было: он отмахал немало верст за рулем «уазика», который, несмотря на мощный немецкий движок и прочие полезные новшества, оставался всего лишь «уазиком» — отечественным вездеходом с минимумом комфорта для тех, кому не посчастливилось очутиться внутри.

С того места, где сидел Глеб, машина была ему отлично видна. Несколько часов назад, находясь в полутысяче километров от Москвы, Сиверов облазил ее сверху донизу и даже забрался под заросшее грязью днище в поисках спрятанных радиомаяков. Обнаружить ему ничего не удалось, но это вовсе не означало, что маяков нет. Чтобы быть уверенным в этом на все сто процентов, машину следовало демонтировать, разобрать до винтика, потому что «жучки» могли скрываться под обшивкой, в двигателе, в подвеске — словом, где угодно, в любой полости размером в один кубический сантиметр.

«Паранойя — профессиональное заболевание органавта», — уже не в первый раз подумал он, глядя сквозь сетку зеленой, уже успевшей потемнеть и запылиться листвы на мирно стоящий у обочины «уазик». Зеленые борта были покрыты толстым слоем пыли, и это придавало машине нормальный, рабочий вид, который не слишком портили даже литые диски колес и тонированные стекла.

У Глеба имелись все основания опасаться за свою жизнь. Да, паранойя, к сожалению, была и остается профессиональным заболеванием сотрудников силовых структур, особенно органов госбезопасности. И Глеб не сомневался, что его нынешним работодателям это психическое расстройство свойственно в не меньшей, а может быть, и в большей степени, чем ему самому.

Он очень мало знал о методах работы добрейшего Ивана Яковлевича и возглавляемого им подразделения. Зато был отлично осведомлен о том, что такое контрразведка и как это ведомство умеет хранить секреты. Ему, не до конца проверенному, почти незнакомому, в сущности, человеку, доверили тайну, в которую не посвящен даже глава государства. Вооружив знанием этого секрета, его отправили выполнять задание, добывать некую вещь, в которой начальство на тот момент испытывало острую нужду. И вот он возвращается назад, не выполнив задания, но по-прежнему владея упомянутым секретом. Как с ним поступить в такой ситуации?

Тут Глебу виделось целых три варианта развития событий. Вариант первый: его принимают с распростертыми объятиями, верят каждому его слову, сетуют по поводу того, что его кто-то успел обскакать и что драгоценный дневник Бюргермайера, таким образом, ускользнул прямо из-под носа, а затем, обласкав и вручив денежное вознаграждение, с подобающими почестями препровождают обратно в подвал, где над термосом со свежезаваренным чаем его уже поджидает, потирая сухие стариковские ладошки, разговорчивый Ефим Моисеевич. Это был бы самый приемлемый вариант — разумеется, с точки зрения Сиверова. Вот только неизвестно, устроит ли этот вариант генерала Корнева…