Метод Нострадамуса

Эта дверь была не из тех, которым полагается стоять нараспашку, и это место было не из тех мест, где дозволяется держать двери настежь. Впрочем, те, кто был обязан следить за соблюдением здешних правил, в данный момент лежали у Мазура за спиной, нашпигованные свинцом, и Олег Федотович надеялся, что покойный Библиотекарь ему не соврал и это действительно все.

За дверью обнаружился голый кубический тамбур — бетонные пол и потолок, кое-как оштукатуренные, выкрашенные в казенный «веселенький» цвет стены и еще одна дверь, тоже открытая во всю ширь — похоже, дверь лифта.

Подбадриваемый хорошо слышным даже здесь пронзительным визгом «болгарки», Мазур решительно шагнул в кабину и нажал кнопку, на которой был изображен обращенный острием кверху треугольник. Створки дверей сомкнулись с характерным стуком, пол под ногами дрогнул, и кабина тронулась — вверх, к свету и жизни, а не вниз, к чертям собачьим в пекло.

Мазур поймал себя на том, что стоит, прислонившись спиной к скользкой стенке и направив автомат в закрытую дверь. Ему вспомнилось, как однажды, неожиданно войдя в караульное помещение головного офиса, он застал Мамалыгу (покойного, поправил он себя и поморщился) за предосудительным занятием: крутой профессионал Мамалыга сидел за компьютером, играл в примитивную ходилку-стрелялку, и как раз в этот момент ехал — виртуально, разумеется, — в каком-то лифте, точно так же наставив автомат на сомкнутые створки двери. Начальник охраны тогда подождал с разносом, невольно заинтересовавшись происходящим на мониторе; вся караулка замерла в тревожном ожидании; Мамалыга, не замечая стоящего за спиной начальника, ехал в лифте. Потом лифт остановился, створки разошлись, за ними обнаружилась пара-тройка каких-то уродов — оживленных силой науки послезавтрашнего дня мертвецов, — и Мамалыга, добрая душа, тут же подарил им вечный покой, воспользовавшись для этого хорошо знакомым ему пистолетом-пулеметом «ингрэм» — тем самым, который был у него в руке в момент настоящей, не виртуальной смерти. Потом Мазур положил на плечо меткому стрелку искалеченную ладонь, и увеселение кончилось. Эх, знать бы тогда, каким он будет, настоящий конец…

— К большой реке я наутро выйду, — пробормотал Олег Федотович, — наутро лето кончится… Тьфу, сволочь, привязалось!

Лифт остановился с характерным толчком, створки разошлись, но компьютерных уродов за ними не оказалось. Увидев еще одно пустое, скучное кубическое помещение с голыми стенами, Мазур неохотно опустил оружие. Стрелять тут было не в кого, разве что в себя.

Он поправил под мышкой тяжелую, неудобную папку и вышел из лифта. Створки сомкнулись у него за спиной, и, оглянувшись через плечо, Олег Федотович понял, что вторично войти в лифт ему уже не удастся: с этой стороны он открывался одновременным поворотом двух ключей. У Мазура их не было, отсутствовало и желание возвращаться в заваленный трупами подвал.

Расположенная напротив лифта дверь, которая вела куда-то в неизвестность, была оснащена электрическим замком. Изнутри, к счастью, его можно было открыть простым нажатием кнопки, и Олег Федотович подумал, что обитавший в подвале дряхлый еврейский гном с его огромным черным пистолетом, должно быть, пользовался безграничным доверием своего начальства. Попасть в его бетонную нору было дьявольски трудно, зато он мог выходить свободно.

За дверью открылся длинный голый коридор, освещенный лампами дневного света. Одна стена его была аккуратно оштукатурена, а вторую оштукатурить то ли забыли, то ли не сочли нужным. Примерно посередине на привинченном к стене кронштейне торчала видеокамера, обращенная к Мазуру тыльной стороной похожего на обувную коробку жестяного корпуса, а в конце виднелась еще одна дверь — стальная, массивная, как в бомбоубежище, со сложной системой запиравших ее рычагов. Можно было только гадать, куда она его выведет, но размышлять Мазур не стал. Выбора все равно не было, и он быстро пошел, почти побежал по коридору. Приблизившись к камере, он на ходу, не останавливаясь, дал по ней короткую очередь из автомата. Жестяной корпус стал рябым от круглых вмятин; из того места, где к камере был подключен силовой кабель, снопом брызнули искры, взвился воняющий горелой изоляцией дымок, и любопытный стеклянный глаз ослеп, умер, так и не получив возможности запечатлеть своего убийцу хотя бы со спины.