Метро

Он выбежал следом и посмотрел на небо, догадавшись, что все это как-то связано с черным пятном. В небе в противоположную от дуги сторону навстречу стене двигались две едва заметные точки, которые показались сначала оптической иллюзией. Пустовалов наблюдал за ними, пока они не скрылись за крышей вестибюля.

На этом явление признаков «нового мира» закончилось. И без того безжизненный день заметно тускнел. По крайней мере, это место не чья-то застывшая копия и не какая-нибудь иллюзия, подумал Пустовалов, но легче от этого не стало. Ранние зимние сумерки в мертвом мире не располагают хорошему настроению, особенно если за твоей спиной события, которые не дадут тебе покоя до конца твоих дней.

Пустовалов забрался в вездеход. Он уже знал, куда поедет теперь, но перед тем как отправиться в путь он достал «Сказку-2», и нажал кнопку включения. Ничего не произошло. Пустовалов бросил телефон обратно в рюкзак и завел двигатель.

Выезжая на Каланчевскую улицу, он включил фары, хотя солнце еще только приближалось к ломаной линии на западе. Ритуалы прошлой жизни облегчали утомительную реальность настоящего. Он концентрировался на направлениях, строго следуя карте в своей голове. Вездеход миновал Большую Переяславскую улицу, вскарабкался на обломки Рижского путепровода. У Рижского вокзала, который на удивление прекрасно сохранился, и даже бирюзовый фасад его как новый сиял в лучах заходящего солнца, Пустовалов решился срезать путь. Причина была в надвигающихся сумерках.

Он свернул с бывшего ТТК и поехал вдоль железной дороги на север, постепенно отклоняясь к западу.

Минут через десять рев двигателя начали перекрывать протяжные стоны с методично нарастающей частотой. Звуки повторялись и, очевидно, их источник располагался очень далеко, но для человеческого стона, они были слишком выверенными и сильными, особенно на низких и высоких частотах.

Пустовалов в это время как раз проезжал мимо заправки с покосившейся стелой «Лукойла», гадая, какая улица теперь под ним – бывшая Шереметьевская, или один из проездов Марьиной Рощи.

Его раздражал этот однообразный, математически выверенный стон, будто созданный каким-то чудовищным медиаконтроллером. Но настоящая причина раздражения заключалась в том, что Пустовалов смертельно устал. Он откинулся на спинку кресла и стал наблюдать за кубическим серым зданием вдали. Вне широких трасс-колец, он передвигался именно так – выбирал себе ориентир и двигался к нему.

Но на этом отрезке привычную статику мертвого мира, нарушило движение. Металлическая опора ЛЭП на пустыре за хозяйственными постройками накренилась и с глухим ударом рухнула в снег, издав в конце падения звонкий высекающий звук.

Пустовалов отметил странность совпадения конца жизни опоры с моментом его появления и тотчас забыл о ней, снова сконцентрировавшись на кубическом здании. Однако движение справа опять привлекло его.

Пустовалов перевел взгляд и нахмурился: металлическая опора снова накренилась и рухнула в снег, с тем же высекающим звуком. Пустовалов поглядел в сторону пустыря. Может он не заметил второй опоры? Вездеход продолжал медленно двигаться, а он выглядывал в правое окно, пытаясь увидеть за постройками следы рухнувших опор. Но там, куда он смотрел, почему-то находилась теперь стела «Лукойла». Не успел он сориентироваться, как очередное движение заставило его повернуть голову и увидеть ту же самую падающую опору, разумеется, с теми же самыми звуками.

Мозг привычно искал объяснение, хотя слабый голос внутри убеждал просто не обращать на это внимания – мало ли он видел «чудес» последнее время.

Опора ЛЭП тем временем продолжала появляться и падать. Казалось, он ехал по какому-то дьявольскому кругу. Он уже раз двадцать видел падение проклятой опоры ЛЭП, а серый кубический дом вдали ни на метр не приближался.

Пустовалов остановил вездеход, не заглушая двигателя. Спрыгнул в снег. Посмотрел на опору. Она неподвижно стояла, слегка накренившись в сторону будущего падения. Медленно выдохнув, он двинулся вперед, не спуская с опоры глаз.

В какое-то мгновение она начала крениться – Пустовалов услышал скрип, которого неслышно было в кабине, а затем уже знакомые звуки повторились, но в более громком исполнении. Опора рухнула у него на глазах. Он даже увидел взлетевшие над постройками брызги снега. Пустовалов ощутил странное беспокойство в груди, но не успел толком удивиться, как уперся в заднюю дверь вездехода.

Тряхнув головой, он шагнул назад. Да, вездеход, который он оставил позади, теперь стоял перед ним. Пустовалов оглянулся и увидел разбегающееся снежное море со скалами построек и сереющим небом. Прямо к нему возникая в дали, по пустынной дороге вела колея вездехода.

Несмотря на странность в происходящем все же угадывалась какая-то логика – Пустовалов начинал кое-что понимать. Он забрался в кабину, заметив, что никаких следов перед вездеходом не было. И опора ЛЭП разумеется, стояла на месте – слегка накренившись.