Меж двух огней

Так мы и двинулись: молодой разбойник выбрался дальше, чтобы предупредить остальных, а старик шёл сбоку от коня, взяв лук наизготовку. То ли старался изобразить почётную охрану, то ли до смерти боялся. Я лично не понимал, как относиться к происходящему. В моём расписании точно не стояла разборка с вооружёнными преступниками, тем более что к нам они враждебности после первого предупреждения не демонстрировали. Однако насколько правильно с точки зрения морали позволять им бесчинствовать? На всякий случай я незаметно для Вероники вытащил перочинный нож. Не то чтобы я собирался его применять, тем более что на поясе висел полноценный кинжал — короткий меч, но оружие в руке почему-то успокаивало.

Открывшаяся глазам сцена была до боли знакома по десяткам ММОРПГ, где в качестве случайной встречи присутствовало спасение дворянина (чаще — дворянки) от рук бандитов. Посреди дороги лежало дерево, перекрывая спасение для одинокой кареты. Тут и там лежали тела. Бой практически закончился. Напавшие победили. Сопротивлялся неизбежному последний выживший защитник: хорошо одетый рыжий мужчина лет сорока отбивался от двух бандитов. Их товарищи собрались полукругом.

Выглядело это так, словно стая крыс загнала в угол израненную кошку и теперь играла с ней, по каплям упиваясь местью за былые унижения. Судя по смешкам и переговорам, вмешиваться остальные разбойники не собирались. Однако вскоре выяснилось, что впечатление обманчиво. Как только мужчина выбил топор из рук одного из бандитов, неудачника прикрыли сразу несколько человек, вынудив рыжего отступить. На оплошавшего бандита посыпались насмешки и сочувственные хлопки по плечам, а его место занял новый. Бандиты попросту тренировались на последнем выжившем.

При нашем появлении и мужчина, и разбойники замерли, точно не знали, как реагировать. Старик, сопровождавший нас, помахал руками, и кто-то в толпе замахал в ответ.

— Однако ж, не соврал шкет! — и неуверенный смех рассыпался среди не успевших остыть трупов. Бандитам было не по себе.

Я встретился взглядом с рыжим мужчиной и вздрогнул. На его лице проступала обречённость. Я потупился и стал рассматривать псевдогриву ящероконя. Грудь жгла острая жалость, однако что я мог сделать? Для того, чтобы вершить, справедливость, требовалось набраться сил. В дальнейшем я ни за что не допущу, чтобы…

Со стороны кареты раздался громкий женский крик. Он прервался резко, словно его источник заткнули.

— Госпожа! — воскликнул рыжий мужчина. Отчаяние в его голосе вонзилось в сердце острым кинжалом. Я вздёрнул голову и увидел, как он рванулся к карете и как один из бандитов бросился ему наперерез.

Рука сработала быстрее мысли. Я бросил в него нож. Разумеется, разбойник увидел его. Разумеется, он его отбил — бездумно, на удивительных для человека с большой дороги рефлексах.

Вот только при этом он открылся для рыжего мужчины, и тот не упустил шанс. Меч рыжего проткнул разбойника насквозь, и черты умирающего наполнились изумлением и до нелепости детской обидой. Теперь он не выглядел грозным или враждебным и лишь, выронив булаву, протянул ладонь к своему убийце, будто рассчитывал отобрать у него нечто крайне важное для себя.

Время загустело до точки окаменения. Сердце колотилось где-то в горле, ему вторила вена на виске. Чувства обострились, и прикованные ко мне взгляды проходили сквозь кожу, обжигая нервы. А в следующий миг мыльный пузырь тишины лопнул от обречённого вздоха Вероники:

— Такуми…

Магия развеялась. Меня спихнули с лошади. Я грохнулся на землю на ту сторону коня, где не было бандитов. Через окно ног нашего дьявольского скакуна виднелись засуетившиеся бандиты и спрыгнувшая Вероника. Её маленькую на фоне десятков взрослых мужчин фигуру объяло тёмное пламя, вырвавшееся из кинжала. Кто-то, сорвавшись на фальцет, завопил:

— Убить их!

В нас полетели первые стрелы.

Глава 24

С обманчивой неспешностью стрелы набрали высоту, на миг скрывшись в тумане. Не успел я подумать о том, что тело ящероконя должно защитить от большей части выстрелов, как тот подскочил к старому разбойнику, наметившему удар в спину Вероники. Оказалось, рыцарский конь годился не только на то, чтобы таскать тяжести и перевозить седоков. Голова бандита с мерзким хрустом лопнула под копытом, безжизненное тело распласталось в дорожной грязи. Тем временем надо мной и Вероникой растянулся полог тьмы, в который влетели стрелы — влетели и посыпались безобидным прахом.

Парочка, однако, успела проскользнуть до того, как купол полностью раскрылся. Одна стрела воткнулась в землю у ладони, и я суматошно вскочил на ноги, завертел головой, не зная, куда спрятаться от взглядов, ненависть и ужас в которых обжигали почти по-настоящему. Взгляды бы я, впрочем, ещё пережил, а вот вновь натянутые луки и взятые наизготовку палицы представляли угрозу куда более реальную. С некоторым удивлением я обнаружил, что до побелевших костяшек пальцев сжимаю рукоять меча обеими руками — как упавший в реку держится за ветку, которая не даёт течению увлечь на глубину.