Между черным и белым. Эссе и поэзия провинции Гуандун

За окном так гулко, в комнате тихо,
И в горле твоем уже движется отсеченный зачин:
я хожу взад-вперед от окна к стене,
как же мне доверять этой зиме…
Оттого, что не в силах укрыть нагих,
Оттого, что земля — производное от раскрытого словаря,
Ибо слово отвергает смысл,
А те, кто подслушал, не смог запомнить немых пророчеств.

5 января 2014

Слишком оборванные строфы (десять стихотворений)

1. Девушка и цветы

В больнице букет подарили
Девушке обреченной.
Несколько дней спустя девушка дарована
Обреченному букету цветов.

2. День рождения владыки преисподней Янь-Вана

Глубокая ночь.
Усталые люди спят.
Чертята вынесли торт,
На нем восемнадцать свечей горят
До тех пор, пока их не задуют.
И так каждый год — всего восемнадцать лет.
Пылкая юность.

3. Стихи, обращенные к ночи

Я жив. Я влюблен в
Жизнь. В этот миг
Ты обнимаешь меня. Бабочкой-узлом света
Собранные длинные волосы
Свободно струятся. Зеркало
Вдруг стало мягким пологом,
Что отражает грудь.

4. Эпитафия

Он умолял имя стереть с надгробья, чтобы
новое имя слетело с гор
Для поцелуя милой девушки уст.

5. Транстрёмеру [248]

В синем доме, перед окном, выходящим на море,
Ты левой рукой играешь на пианино.
Пальцы правой руки
Прижаты к груди, как блеклые клавиши.
И только во тьме ночной все правое в мире
Сможет тихонько сыграть.

6. Предсмертное сочинение

Черные муравьи подняли
мертвую пчелу,
Так точно потоки слов поднимут
имя просиявшее мое:
Вот так предсмертные труды
Взгляд потрясают.

7. Первые слова молитвы

В мире много молитв, но все не стоят
Молитвы дочери четырех лет.
Бескорыстна, добра,
Она на коленях в дымке
к Гуаньинь с ее полусомкнутыми веками обратилась:
Бодхисаттва, здоровья тебе!

8. Свидание

Тебе одиноко, лениво,
Хочешь знать, что за слова на надгробии.
Ах, это всего лишь запись,
Сверху слова: Я жду тебя.
Даже и после смерти все равно терпеливо придется
Кого-то, кто непунктуален, ждать.

9. Зимнее солнцестояние

Я вымыться спешу пред закатом
И чистым вступаю
На путь меж тьмой и жизнью.
В этом году это самая долгая ночь,
Протяжным будет сон,
Остаток лет — словно новое воплощение.

10. Моя рука

Я руку поднял, сумерки впустил,
И сущему всему вернулись тени.
Рука моя, как будто безмолвный камень,
отрицает зрелость, но не отрицает
Тот дикий колосок, приникший к ней,
Я в сумерки люблю сидеть в саду и ногти подстригать.
За мгновенье надгробия прижмутся тесно к земле.

Поэма (две части)

Ду Фу

Одна ночь Ду Фу