Между черным и белым. Эссе и поэзия провинции Гуандун

Тринадцатый этаж, натягивать суицидальную сетку —
это моя работа
за плату дневную.
С силой
по часовой стрелке болт ввинчивал, но в темноте
он не давался, сопротивлялся,
И я чем сильнее крутил, тем с большим риском.
Ми, губы ее пахнут соленой водой, в ямочках
на щеках слезинки.
все еще неспокойна,
одежды осенней
С каждым днем остается все меньше.
Бумагой вернешься в родные края,
и кроме невесты твоей
мало кто вспомнит,
Что в этом доме, в номере семьсот один,
койку снимал
И лапшу дунгуаньскую ел.

Маленький заводик в 10 му

От одного до десяти, от десяти до ста, от ста до тысячи.
Тысяча персика цветов,
пионов тысяча
и зимней сливы тысяча цветов.
Как они прекрасны!
Бутонов тысяча из родных краев раскрылись и у завода.

Счет с секунд на минуты, с минут на часы,

за январем февраль, от февраля до марта,
от начала весны до осеннего равноденствия,
а там и до первого инея,
цветы от почек и до увяданья
первый день.

Этой ночью вдвойне светло на производстве.

Первый блеск от света ламп всех тех,
кто допоздна остался,
А другой — начальника зловещий взора блеск,
но ни один из них не очернит зеленой формы
наших девушек.

На карточках рабочих два аромата,

один — то свежесть наших девушек,
другой — то темный пот труда.

В день зарплаты, заводик в десять му,

кунжут раскрыл цветы на десять му,
На десять му благоуханья
кто унесет с собой?

Тяжелый металл

1

Я вынул нож, порезал реку,
она не показала боли,
и не осталось даже шрама на ней,
но родилась во мне досада.

Река в родных местах слаба настолько,

что каждую песчинку
обходит осторожно.
Вода речная до чего чиста,
В зеркальной глади рыбы и креветки,

Но. Выросли мятежники уже.

2