Разум и страсть: в память о Ханне Сигал
Дэвид Л. Белл
David L. Bell. Reason and Passion: A tribute to Hanna Segal. Int J Psychoanal (2015) 96: 177–200.
British Psychoanalytic Society.
Может ли мыслительная деятельность как таковая, привычка исследовать все, что бы ни происходило… может ли эта деятельность быть одним из условий, заставляющих людей воздерживаться от злодеяний или даже «настраивать» их против зла?
Вклад Ханны Сигал в психоанализ замечателен не только своей глубиной, но и необычайной широтой. Более чем кто-либо работающий в рамках кляйнианского подхода она продемонстрировала релевантность психоаналитических идей человеческому знанию в целом; ее статьи об эстетике, символизме, литературе и социополитических проблемах стали фундаментальным и оригинальным вкладом, оказавшим влияние на интеллектуальную жизнь далеко за пределами психоанализа как такового. Поэтому могло бы показаться оправданным разделить творчество Сигал на клинико-теоретическую часть и, так сказать, «прикладные работы». Однако делать так не стоит, поскольку этот последний аспект ее работы появился вовсе не потому, что она бралась применить психоаналитическое знание к другим объектам, – он всегда непосредственно проистекал из ее клинических и теоретических интересов. Ее классическая статья об эстетике (Segal, 1952) может быть прочитана и как клиническое рассмотрение пациентов, которые испытывают затруднения в творческой работе, и одновременно как вклад в центральные вопросы эстетики. Исследование ею творчества Джозефа Конрада (Segal, 1984) на одном уровне действительно является психоаналитической трактовкой его творчества, но, как оказалось, имеет также прямое отношение к клиническому психоанализу, к исследованию укорененности креативности в депрессивной позиции и отношения этого к кризису среднего возраста. Статьи Сигал о ядерной ментальности и триумфализме (вере в превосходство) Запада появляются непосредственно вслед за исследованием природы и феноменологии инстинкта смерти, когда он подпитывался маниакальным всемогуществом, отрицанием, являющимся его главной характеристикой, и разрушением, которое оно за собой влечет. Поэтому работа Сигал не может быть разделена таким образом – очевидно, что она едина.