Межзвездный скиталец

"These," I said, when the Emperor had asked me about my company, "these are my slaves, all except that old churl there"-I indicated Johannes Maartens-"who is the son of a freed man." I told Hendrik Hamel to approach. "This one," I wantoned on, "was born in my father's house of a seed slave who was born there before him.	А это, -- продолжал я, когда император спросил меня о моих спутниках, -- это мои рабы -- все, за исключением этого старика, -- и я указал на Иоганнеса Маартенса, -- он сын вольноотпущенника. -- Я приказал приблизиться Гендрику Гамелю. -- Этот, -- продолжал я фантазировать, -- родился в доме моего отца от рабыни, родившейся там же.
He is very close to me.	Мы близки с ним.
We are of an age, born on the same day, and on that day my father gave him me."	Мы одного возраста, родились в один и тот же день, и в этот день отец подарил мне его!
Afterwards, when Hendrik Hamel was eager to know all that I had said, and when I told him, he reproached me and was in a pretty rage.	Впоследствии, когда Гендрику Гамелю не терпелось узнать, о чем я разговаривал, и я рассказал ему обо всем, он немало корил меня и даже злился.
"The fat's in the fire, Hendrik," quoth I. "What I have done has been out of witlessness and the need to be saying something.	-- Сало брошено в огонь, Гендрик, -- ответил я, -То, что я сделал, я сделал, не подумав, и потому, что нужно же было что-нибудь сказать.
But done it is.	Но дело сделано.
Nor you nor I can pluck forth the fat.	Ни я, ни ты не можем вернуть сало.
We must act our parts and make the best of it."	Нужно теперь играть свою роль как можно правдоподобнее!
Taiwun, the Emperor's brother, was a sot of sots, and as the night wore on he challenged me to a drinking.	Брат императора, Тайвун, был олух из олухов, и ночью он пригласил меня на попойку.
The Emperor was delighted, and commanded a dozen of the noblest sots to join in the bout.	Император пришел в восторг и приказал дюжине самых знатных олухов принять участие в этой попойке.
The women were dismissed, and we went to it, drink for drink, measure for measure.	Женщин отпустили, и мы начали пить чашу за чашей.
Kim I kept by me, and midway along, despite Hendrik Hamel's warning scowls, dismissed him and the company, first requesting, and obtaining, palace lodgment instead of the inn.	Кима я удержал при себе, и в половине пира, несмотря на хмурые намеки Гендрика Гамеля, я отпустил его и всю компанию, сперва потребовав и получив комнату во дворце вместо гостиницы.
Next day the palace was a-buzz with my feast, for I had put Taiwun and all his champions snoring on the mats and walked unaided to my bed.	На следующий день во дворце только и говорили, что о моих подвигах на попойке, ибо Тайвун и все его чемпионы храпели вповалку на циновках, а я без посторонней помощи добрался до своей постели.
Never, in the days of vicissitude that came later, did Taiwun doubt my claim of Korean birth.	Впоследствии, когда многое переменилось, Тайвун ни разу не позволил себе усомниться в моем праве на корейское происхождение.
Only a Korean, he averred, could possess so strong a head.	Только кореец, утверждал он, может обладать столь крепкой головой!
The palace was a city in itself, and we were lodged in a sort of summer-house that stood apart.	Дворец представлял целый город, и нас поместили в павильоне, стоявшем особняком.