Межзвездный скиталец

Religion, with her, was a series of abstractions, partly learned from Yunsan, partly worked out for herself.	Религия была для нее рядом абстрактных понятий, отчасти заимствованных у Юн-Сана, отчасти выработанных ею самой.
Vulgar religion, the public religion, she held, was a device to keep the toiling millions to their toil.	Вульгарная религия -- религия народа -- была просто способом удерживать трудящиеся миллионы на работе.
She had a will of her own, and she had a heart all womanly.	У девы Ом была сильная воля, а сердце совсем женское.
She was a beauty-yes, a beauty by any set rule of the world.	Она была красавицей, да, красавицей согласно всем существующим на свете понятиям о красоте.
Her large black eyes were neither slitted nor slanted in the Asiatic way.	Большие черные глаза ее не были раскосы и узки, как у азиатов.
They were long, true, but set squarely, and with just the slightest hint of obliqueness that was all for piquancy.	Правда, глаза были продолговатые и поставлены не прямо, а чуть-чуть наклонно, что придавало ей большую пикантность.
I have said she was no fool.	Я уже говорил, что она была неглупа.
Behold!	Смотрите же!
As I palpitated to the situation, princess and sea-cuny and love not a little that threatened big, I racked my cuny's brains for wit to carry the thing off with manhood credit.	Раздумывая над возникшим небывалым положением принцессы и матроса, связанных любовью, которая грозила разрастись, я неустанно следил за тем, чтобы не уронить своего достоинства.
It chanced, early in this first meeting, that I mentioned what I had told all the Court, that I was in truth a Korean of the blood of the ancient house of Koryu.	В начале этого первого свидания я упомянул то, о чем сказал всему двору, -- именно что в действительности я чистокровный кореец древнего дома Кориу.
"Let be," she said, tapping my lips with her peacock fan. "No child's tales here.	-- Полно! -- проговорила она, ударив меня по губам своим веером из павлиньих перьев. -Нечего рассказывать детские сказки!
Know that with me you are better and greater than of any house of Koryu.	Знай, что для меня ты и лучше и выше какого бы то ни было дома Кориу.
You are . . ."	Ты...
She paused, and I waited, watching the daring grow in her eyes.	Она сделала паузу, а я ждал, наблюдая, как в ее глазах созревало смелое решение.
"You are a man," she completed. "Not even in my sleep have I ever dreamed there was such a man as you on his two legs upstanding in the world."	-- Ты мужчина! -- докончила она. -- Даже в грезах мне не снилось, что может существовать такой мужчина.
Lord, Lord! and what could a poor sea-cuny do?	Боже, боже! Что мог в этом случае сделать бедный матрос?
This particular sea-cuny, I admit, blushed through his sea tan till the Lady Om's eyes were twin pools of roguishness in their teasing deliciousness and my arms were all but about her.	Должен сознаться, что этот матрос покраснел под своим морским загаром, а глаза девы Ом лукаво и задорно смеялись -- и руки мои сами собой чуть не обхватили ее.
And she laughed tantalizingly and alluringly, and clapped her hands for her women, and I knew that the audience, for this once, was over.	Но она хлопнула в ладоши, позвав своих наперсниц, -- и я понял, что на этот раз аудиенция кончилась.