Межзвездный скиталец

More than once Yunsan almost divined the mind behind my mind; but when he probed Hamel, Hamel proved a stupid slave, a thousand times less interested in affairs of state and policy than was he interested in my health and comfort and garrulously anxious about my drinking contests with Taiwun.	Не раз случалось, что Юн-Сан почти разгадывал мои мысли; но когда он подверг испытанию Г амеля, тот проявил себя тупым рабом, которому в тысячу раз менее интересны государственные дела и политика, чем мое здоровье и удобства, и который занят только тем, как бы удерживать меня от попоек с Тайвуном.
I think the Lady Om guessed the truth and kept it to herself; wit was not her desire, but, as Hamel had said, a bull throat and a man's yellow hair.	Я думаю, дева Ом угадывала истину и держала ее про себя; она желала не ума, но как выразился Гамель, бычачьей шеи и желтых волос мужчины.
Much that pawed between us I shall not relate, though the Lady Om is dear dust these centuries.	Я не буду распространяться о том, что происходило между нами, хотя дева Ом -- давно драгоценный прах столетий.
But she was not to be denied, nor was I; and when a man and woman will their hearts together heads may fall and kingdoms crash and yet they will not forgo.	Ни я к ней, ни она ко мне -- оба мы не могли остаться равнодушными; а уж раз мужчина и женщина понравились друг другу, то пусть падают головы и рушатся царства -- они не погибнут!
Came the time when our marriage was mooted-oh, quietly, at first, most quietly, as mere palace gossip in dark corners between eunuchs and waiting-women.	С течением времени начали поговаривать о нашем браке -- разумеется, сперва потихоньку, -- вначале это были лишь дворцовые сплетни в дворцовых углах, между евнухами и горничными.
But in a palace the gossip of the kitchen scullions will creep to the throne.	Но во дворце сплетни кухонных судомоек доползают до трона.
Soon there was a pretty to-do.	И скоро поднялась порядочная сумятица.
The palace was the pulse of Cho-Sen, and when the palace rocked, Cho-Sen trembled.	Дворец был пульсом всей державы Чо-Сен. И когда дворец зашевелился, задрожал и Чо-Сен.
And there was reason for the rocking.	И этому были причины.
Our marriage would be a blow straight between the eyes of Chong Mong-ju.	Наш брак был бы ударом прямо в лоб Чонг-Монг-Джу!
He fought, with a show of strength for which Yunsan was ready.	И он стал бороться с энергией, к которой уже приготовился Юн-Сан.
Chong Mong-ju disaffected half the provincial priesthood, until they pilgrimaged in processions a mile long to the palace gates and frightened the Emperor into a panic.	Чонг-Монг-Джу взбудоражил добрую половину провинциальных жрецов; они пошли огромной, в милю, процессией ко дворцу и довели императора до паники.
But Yunsan held like a rock. The other half of the provincial priesthood was his, with, in addition, all the priesthood of the great cities such as Keijo, Fusan, Songdo, Pyen-Yang, Chenampo, and Chemulpo.	Но Юн-Сан стоял как скала; вторая половина провинциальных жрецов была за него, и вдобавок жреческое сословие больших городов, как Кейджо, Фузан, Сонгдо, Пьенг-Янг, Ченампо, Чемульпо.
Yunsan and the Lady Om, between them, twisted the Emperor right about.	Юн-Сан и дева Ом, сговорившись, ловко обошли императора.
As she confessed to me afterward, she bullied him with tears and hysteria and threats of a scandal that would shake the throne.	Впоследствии дева Ом признавалась мне, что застращала его слезами, истериками и угрозой скандала, который мог пошатнуть его трон.