Межзвездный скиталец

Kimchi is a sort of sauerkraut made in a country that used to be called Cho-Sen.	Кимчи -- род кислой капусты, изготовляемой в стране, которую называли Чо-Сен.
The women of Wosan make the best kimchi, and when kimchi is spoiled it stinks to heaven.	Женщины в Осана делают самый лучший кимчи, а когда кимчи испорчен, он воняет до небес.
You keep out of this, Ed.	Ты помалкивай, Эд!
Wait till I tie the professor up.	Погоди, пока я разделаюсь с профессором!
"Now, professor, how do I know all this stuff about kimchi?	Так вот, профессор.
It is not in the content of my mind."	Откуда я знаю всю эту дребедень о кимчи?
"But it is," I exulted.	Ее нет в содержании моей души.
"I put it there."	-- Нет, есть! -- ликовал я. -- Я вложил ее в тебя!
"All right, old boss.	-- Отлично, дружище.
Then who put it into your mind?"	Но кто вложил это в твою голову?
"Adam Strang."	-- Адам Стрэнг.
"Not on your tintype.	-- Ни в какой степени!
Adam Strang is a pipe-dream. You read it somewhere."	Адам Стрэнг -- выдумка; ты это где-нибудь вычитал.
"Never," I averred. "The little I read of Korea was the war correspondence at the time of the Japanese-Russian War."	-- Никогда! -- клялся я. -- О Корее я только и читал, что в военных корреспонденциях во время японско-русской войны.
"Do you remember all you read?" Oppenheimer queried.	-- А ты помнишь все, что читал? -- спрашивал Оппенгеймер.
"No."	-- Нет.
"Some you forget?"	-- Что-нибудь забыл?
"Yes, but-"	-- Да, но...
"That's all, thank you," he interrupted, in the manner of a lawyer abruptly concluding a cross-examination after having extracted a fatal admission from a witness.	-- Довольно, благодарю вас! -- перебил он на манер адвоката, который обрывает перекрестный допрос, выудив у свидетеля фатальное признание.
It was impossible to convince Oppenheimer of my sincerity.	Не было возможности убедить Оппенгеймера в моей искренности!
He insisted that I was making it up as I went along, although he applauded what he called my "to-be-continued-in-our-next," and, at the times they were resting me up from the jacket, was continually begging and urging me to run off a few more chapters.	Он настаивал, что я тут же все выдумываю, хотя восхищался моей манерой "продолжение следует"; в промежутках, когда я отдыхал от смирительной куртки, он постоянно просил меня рассказать ему еще несколько глав.
"Now, professor, cut out that high-brow stuff," he would interrupt Ed Morrell's and my metaphysical discussions, "and tell us more about the ki-sang and the cunies.	-- Ну, профессор, выкладывай свою дребедень, -- перебивал он метафизические беседы между мной и Моррелем, -- и расскажи еще что-нибудь о ки-санг и матросах!