Межзвездный скиталец

Pilate waxed eloquent over the diverse sects and the fanatic uprisings and riotings that were continually occurring.	Пилат стал подробно рассказывать мне о разнообразных сектах и фанатических восстаниях и мятежах, то и дело возникавших.
"Lodbrog," he said, "one can never tell what little summer cloud of their hatching may turn into a thunderstorm roaring and rattling about one's ears.	-- Лодброг! -- говорил он. -- Никогда нельзя сказать наперед, что облачко, поднятое ими, не превратится в грозовую тучу.
I am here to keep order and quiet.	Я послан сюда поддерживать порядок и спокойствие.
Despite me they make the place a hornets' nest.	Несмотря на все мои усилия, они превращают свой край в гнездо шершней!
Far rather would I govern Scythians or savage Britons than these people who are never at peace about God.	Я бы охотнее согласился управлять скифами или дикими бриттами, чем этими людьми, вечно волнующимися из-за вопроса о Боге.
Right now there is a man up to the north, a fisherman turned preacher, and miracle-worker, who as well as not may soon have all the country by the ears and my recall on its way from Rome."	Вот и сейчас на севере появился какой-то рыбак, превратившийся в проповедника и чудотворца; я не удивлюсь, если скоро он увлечет за собой весь край и добьется того, что меня отзовут в Рим.
This was the first I had heard of the man called Jesus, and I little remarked it at the time.	Я впервые услышал о человеке, называемом Иисусом, и в ту пору мало обратил внимания на услышанное.
Not until afterward did I remember him, when the little summer cloud had become a full-fledged thunderstorm.	Только впоследствии я вспомнил про него -когда летнее облачко превратилось в настоящую грозовую тучу.
"I have had report of him," Pilate went on. "He is not political. There is no doubt of that.	-- Я наводил справки о нем, -- продолжал Пилат. -- Он не политический деятель, в этом не может быть сомнения.
But trust Caiaphas, and Hanan behind Caiaphas, to make of this fisherman a political thorn with which to prick Rome and ruin me."	Но можно быть уверенным, что Каиафа, а за спиной Каиафы Ханан, сделает из этого рыбака политическую занозу, которою уколет Рим и погубит меня.
"This Caiaphas, I have heard of him as high priest, then who is this Hanan?" I asked.	-- О Каиафе я слыхал как о первосвященнике; а кто же такой Ханан? -- спросил я.
"The real high priest, a cunning fox," Pilate explained. "Caiaphas was appointed by Gratus, but Caiaphas is the shadow and the mouthpiece of Hanan."	-- Это действительный первосвященник; хитрая лисица! -- объяснил Пилат. -- Каиафа был назначен Валерием Гратом, но Каиафа -- просто тень и рупор Ханана.
"They have never forgiven you that little matter of the votive shields," Miriam teased.	-- Они все не могут забыть тебе этой маленькой истории со скрижалями, -- поддразнила его Мириам.
Whereupon, as a man will when his sore place is touched, Pilate launched upon the episode, which had been an episode, no more, at the beginning, but which had nearly destroyed him.	Пилат, как человек, задетый за живое, стал подробно рассказывать об этом эпизоде, который вначале был не больше как эпизод, но впоследствии чуть не погубил его.
In all innocence before his palace he had affixed two shields with votive inscriptions.	Не думая ничего дурного, он пред своим дворцом укрепил два щита с надписями.