Межзвездный скиталец

"You believe you are immortal," she was soon challenging me. "Then why do you fear to talk about it?"	-- Ты веришь, что ты бессмертен, -- сказала она мне. -- Так почему же ты боишься говорить об этом?
"Why burden my mind with thoughts about certainties?" I countered.	-- Зачем же обременять свой ум мыслями о достоверных вещах? -- возразил я
"But are you certain?" she insisted. "Tell me about it. What is it like-your immortality?"	-- Но разве ты уверен? -- не отставала она. -Расскажи мне об этом: на что похоже ваше бессмертие?
And when I had told her of Niflheim and Muspell, of the birth of the giant Ymir from the snowflakes, of the cow Andhumbla, and of Fenrir and Loki and the frozen J?tuns-as I say, when I had told her of all this, and of Thor and Odin and our own Valhalla, she clapped her hands and cried out, with sparkling eyes:	И когда я рассказал ей о Нифельгейме и Мусцелле, о рождении гиганта Ильгира из снежных хлопьев, о корове Андгумбле, о Фенрире и Локи и замерзших иогунах, -- когда я рассказал ей обо всем этом, и о Торе, и об Одине, и о нашей Валгалле, она захлопала в ладоши и, сверкая глазами, воскликнула:
"Oh, you barbarian!	-- О ты, варвар!
You great child!	Ты, большой ребенок!
You yellow giant-thing of the frost!	Ты, белокурый гигант, порождение мороза!
You believer of old nurse tales and stomach satisfactions!	Ты веришь в старые бабьи сказки.
But the spirit of you, that which cannot die, where will it go when your body is dead?"	Но вот дух, твой бессмертный дух, -- куда он отправится, когда тело умрет?
"As I have said, Valhalla," I answered. "And my body shall be there, too."	-- Как я уже говорил -- в Валгаллу, -- отвечал я. -И тело мое тоже будет там.
"Eating?-drinking?-fighting?"	-- Будет есть? Пить? Сражаться?
"And loving," I added. "We must have our women in heaven, else what is heaven for?"	-- И любить, -- добавил я. -- У нас должны быть женщины в небесах, иначе на что же небеса?
"I do not like your heaven," she said. "It is a mad place, a beast place, a place of frost and storm and fury."	-- Мне не нравятся твои небеса, -- отвечала она. -Это безумное место, звериное место, место мороза, бурь и ярости!
"And your heaven?" I questioned.	-- Ну, а твое-то небо? -- спросил я.
"Is always unending summer, with the year at the ripe for the fruits and flowers and growing things."	-- Это небо вечного лета, зрелых плодов и цветов!
I shook my head and growled:	Я покачал головой и проворчал:
"I do not like your heaven.	-- Но мне не нравится твое небо.
It is a sad place, a soft place, a place for weaklings and eunuchs and fat, sobbing shadows of men."	Это скучное, изнеженное место, место для слабосильных людей, для евнухов и для жирных, плачущих теней мужчины!
My remarks must have glamoured her mind, for her eyes continued to sparkle, and mine was half a guess that she was leading me on.	Должно быть, мои замечания пленили ее, потому что глаза у нее стали искриться, а мой взгляд, вероятно, выдавал, что я догадываюсь о ее намерении подразнить меня.
"My heaven," she said, "is the abode of the blest."	-- Мое небо, -- продолжала она, -- обитель блаженных!