Межзвездный скиталец

In truth, in my judgment, they were all mad. There was a plague of them.	И в самом деле, на мой взгляд, все они смахивали на помешанных.
They cast out devils by magic charms, cured diseases by the laying on of hands, drank deadly poisons unharmed, and unharmed played with deadly snakes-or so they claimed.	Они изгоняли дьявола заклинаниями, исцеляли болезни наложением рук, без вреда для себя пили смертельные яды и играли с ядовитыми змеями или утверждали, что могут это делать.
They ran away to starve in the deserts.	Они уходили голодать в пустыню.
They emerged howling new doctrine, gathering crowds about them, forming new sects that split on doctrine and formed more sects.	Но оттуда появлялись вновь, провозглашая новые учения, собирая вокруг себя толпы, образуя новые секты, которые в свою очередь раскалывались по вопросам учения еще на новые секты.
"By Odin," I told Pilate, "a trifle of our northern frost and snow would cool their wits.	-- Клянусь Одином, -- сказал я раз Пилату, -немного наших северных морозов и снега охладило бы им головы!
This climate is too soft.	Тут слишком мягкий климат!
In place of building roofs and hunting meat, they are ever building doctrine."	Вместо того чтобы строить кровли и охотиться за мясом, они вечно строят учения.
"And altering the nature of God," Pilate corroborated sourly. "A curse on doctrine."	-- И меняют природу Бога, -- угрюмо подтвердил Пилат. -- К черту учения!
"So say I," I agreed. "If ever I get away with unaddled wits from this mad land, I'll cleave through whatever man dares mention to me what may happen after I am dead."	-- Так я и говорю, -- согласился я с ним. -- Если я выберусь из этой безумной страны с неповрежденным умом, то разрублю пополам всякого, кто посмеет спросить меня, что случится, после того как я умру!
Never were such trouble makers.	В жизни я не видел таких смутьянов!
Everything under the sun was pious or impious to them.	Все существующее под солнцем было для них либо священным, либо нечистым!
They, who were so clever in hair-splitting argument, seemed incapable of grasping the Roman idea of the State.	И эти люди, умевшие вести хитроумные споры, неспособны были понять римскую идею государства.
Everything political was religious; everything religious was political.	Все политическое было религией; все религиозное было политикой.
Thus every procurator's hands were full.	Таким образом, у каждого римского прокуратора хлопот были полны руки.
The Roman eagles, the Roman statues, even the votive shields of Pilate, were deliberate insults to their religion.	Римских орлов, римские статуи, даже щиты, поставленные Пилатом по обету, они считали умышленным оскорблением своей религии.
The Roman taking of the census was an abomination.	Переписи, производимые римлянами, они считали мерзостью.
Yet it had to be done, for it was the basis of taxation.	Но перепись нужно было сделать, ибо она служила основой обложения.
But there it was again.	Опять беда!
Taxation by the State was a crime against their law and God.	Обложение налогами было преступлением против их закона и Бога.