Межзвездный скиталец

I obeyed.	Я повиновался.
He drew his watch and looked, and I asked the time.	Он вынул часы, посмотрел на них, я спросил о времени.
It was five o'clock.	Было пять часов.
He stretched out his hand to Arnold Bentham, who met and shook it weakly; and both gazed at me, in their eyes extending that same hand-clasp.	Он протянул свою руку Арнольду Бентаму, который едва-едва мог ее пожать; оба посмотрели на меня, в то же время протягивая свои руки.
It was farewell, I knew; for what chance had creatures so feeble as we to win alive over those surf-battered rocks to the higher rocks beyond?	Я знал, что это было прощание; ибо какие шансы были у столь ослабевших людей добраться живыми через омываемые бурунами скалы к вершине торчащего утеса.
Twenty feet from shore the boat was snatched out of my control.	В двадцати футах от берега лодка перестала повиноваться мне.
In a trice it was overturned and I was strangling in the salt.	В одно мгновение она опрокинулась, и я чуть не задохся в соленой воде.
I never saw my companions again.	Моих спутников я больше не видал.
By good fortune I was buoyed by the steering-oar I still grasped, and by great good fortune a fling of sea, at the right instant, at the right spot, threw me far up the gentle slope of the one shelving rock on all that terrible shore.	По счастью, у меня в руках оказалось рулевое весло, которого я не успел выпустить, и волна в надлежащий момент и надлежащем месте выбросила меня на пологий скат единственного гладкого утеса на всем этом страшном берегу.
I was not hurt. I was not bruised.	Меня не поранило, меня не расшибло!
And with brain reeling from weakness I was able to crawl and scramble farther up beyond the clutching backwash of the sea.	И хотя голова моя кружилась от слабости, я нашел в себе силы отползти подальше от жадной волны.
I stood upright, knowing myself saved, and thanking God, and staggering as I stood.	Я стал на ноги, понимая, что я спасен, -благодарил Бога и так, шатаясь, стоял.
Already the boat was pounded to a thousand fragments.	А лодку уже разбило в щепки.
And though I saw them not, I could guess how grievously had been pounded the bodies of Captain Nicholl and Arnold Bentham.	И хотя я не видел капитана Николя и Арнольда Бентама, но догадывался, как страшно были разбиты и искромсаны их тела.
I saw an oar on the edge of the foam, and at certain risk I drew it clear.	На краю вспененной волны я увидел весло и, рискуя сорваться, потянул его к себе.
Then I fell to my knees, knowing myself fainting.	Потом упал на колени, чувствуя, что лишаюсь сознания.
And yet, ere I fainted, with a sailor's instinct I dragged my body on and up among the cruel hurting rocks to faint finally beyond the reach of the sea.	Но все же, инстинктом моряка, я потащил свое тело по острым камням, чтобы лишиться чувств там, куда не достигали волны.
I was near a dead man myself, that night, mostly in stupor, only dimly aware at times of the extremity of cold and wet that I endured.	В эту ночь я сам был полумертвец; почти все время я находился в оцепенении, лишь смутно чувствуя минутами страшную стужу и сырость.
Morning brought me astonishment and terror.	Утро принесло мне ужас и изумление.