Межзвездный скиталец

My body lay dead in the jacket, though I still inhabited the skull.	Тело мое лежало мертвым в смирительной куртке, сам же я обитал в черепе.
In vain I strove to will my foot to tap my message to Morrell.	Тщетно пытался я напряжением воли заставить свою ногу простучать мою просьбу к Моррелю.
I reasoned I had a foot. And yet, so thoroughly had I carried out the experiment, I had no foot.	Рассуждая, я знал, что у меня есть нога; но я так основательно произвел эксперимент, что ноги у меня в сущности не было.
Next-and I know now that it was because Morrell had spelled his message quite out-I pursued my way among the stars and was not called back.	Затем -- теперь я знаю это потому, что Моррель выстукал свое сообщение до конца, -- я мог снова начать свои скитания среди звезд, не прерываемый окликами.
After that, and in the course of it, I was aware, drowsily, that I was falling asleep, and that it was delicious sleep.	После этого я смутно почувствовал, что засыпаю, и сон мой был восхитителен.
From time to time, drowsily, I stirred-please, my reader, don't miss that verb-I STIRRED.	Время от времени в дремоте я шевелился -обратите внимание, читатель, на это слово -- ш е в е л и л с я.
I moved my legs, my arms.	Я шевелил руками, ногами.
I was aware of clean, soft bed linen against my skin.	Я ощущал чистое, мягкое постельное белье на своей коже.
I was aware of bodily well-being.	Я испытывал физическое благосостояние!
Oh, it was delicious!	О, как это было восхитительно!
As thirsting men on the desert dream of splashing fountains and flowing wells, so dreamed I of easement from the constriction of the jacket, of cleanliness in the place of filth, of smooth velvety skin of health in place of my poor parchment-crinkled hide.	Как жаждущий в пустыне грезит о плеске фонтана, о струях родников, так и я мечтал о свободе от тисков смирительной куртки, о чистоте, о гладкой, здоровой коже вместо моей сморщенной, как пергамент, шкуры.
But I dreamed with a difference, as you shall see.	Но вы сейчас увидите, что мои грезы носили своеобразный характер.
I awoke.	Я проснулся.
Oh, broad and wide awake I was, although I did not open my eyes.	Проснулся целиком и вполне, хотя не раскрывал глаз.
And please know that in all that follows I knew no surprise whatever.	И поразительно, что все последовавшее за тем ни в какой степени меня не изумляло.
Everything was the natural and the expected.	Все было естественным, не неожиданным.
I was I, be sure of that.	Я остался собой -- это несомненно.
But I was not Darrell Standing.	Но я был у ж е не Д э р р е л ь С т э н д и н г.
Darrell Standing had no more to do with the being I was than did Darrell Standing's parchment-crinkled skin have aught to do with the cool, soft skin that was mine.	Дэррель Стэндинг имел такое же отношение к моему теперешнему "я", как сморщенная подобно пергаменту кожа Дэрреля Стэндинга имела отношение к прохладной гладкой коже, принадлежащей мне теперь.