Мгновения

Я киваю. До меня постепенно доходит смысл его слов. Медленно-медленно. Мысли начинают шевелиться, раскручиваться, разматываться, как клубок, уцепившись одна за другую, приближаясь к сути, пока наконец не обрушиваются на меня оглушительной лавиной осознания.

Мамочки!

– Что?!!!

Я почти кричу, широко распахнув рот и стиснув ладони в кулаки. В висках стучит кровь, а глаза, выпучившись от волнения, смотрят прямо на Мадса.

– Агась.

Он смеется, хохочет и не может остановиться. Мы вновь обнимаемся. Его рука нещадно колотит меня по спине, но я не замечаю этого.

– Поздравляю, друг!

Отпускаю его.

– Спасибо, Мадс.

Нам кажется, что мы оба плачем.

– Пф-ф-ф… Вот новость, так новость.

Смахиваю со лба капельки пота и стараюсь успокоиться.

– Точно.

Мадс соглашается. Между нами повисает неловкая пауза. Я собираюсь спросить, откуда он узнал. Официально новое Лицо объявят вроде только вечером. Но понимаю, что это, наверное, глупо, ведь он же Архитектор, и просто предлагаю выпить кофе.

– Эспрессо?

Он кивает. Мы проходим на кухню. Я вижу, как Мадс задевает любопытным взглядом мою неудачную картину, однако на его лице не отражается никакой реакции. Вместо этого, забравшись на высокий табурет, он лишь интересуется.

– Мгновение просто супер. Долго настраивал?

Небольшое пространство кухни заполняется уютным урчанием работающего аппарата. В ожидании напитков я тоже присаживают рядом.

– Нет, не особо. Приноровился уже.

Не знаю, зачем лукавлю. На самом деле я провозился часа три и жутко устал.

Мадс кивает.

– Говорят, ты там побил рекорд Потока…

Я протягиваю ему чашечку с кофе и стакан воды. Он аккуратно обхватывает миниатюрную кружку своими крупными ловкими пальцами, водит ей с минуту круги перед носом, вдыхая аромат, а затем делает крохотный глоток, долго смакуя его на языке.

– … тебя даже Архитекторы заметили.

Это правда, но я не хочу хвастаться. Поэтому просто молчу и пью кофе, ожидая, что Мадс продолжит: поделится своими впечатлениями, скажет несколько слов о сюжете или на крайний случай вставит едкий комментарий про мою реальную картину. Однако ничего не происходит, и мне становится слегка обидно. Я спрашиваю.

– Ты-то его хоть посмотрел?

Знаю, что говорю резко. И в ответ Мадс тоже невольно повышает градус эмоциональности.

– А как же!

Он даже опускает кружку на стол.

– Ха-х, Юрген. Ты за кого меня принимаешь?

Он смеется, но в глазах настороженность. Я пожимаю плечами. Действительно, за кого? Вопрос висит в голове, и от него мне становится не по себе.

– Извини.

Спешу загладить неловкость. Не хватало еще поругаться с ним тоже.

Мадс понимающе хмыкает. И снова принимается неспешно потягивать остаток кофе. Потом произносит.

– Из-за Марты?

Он словно не спрашивает вовсе. Я бледнею, опускаю глаза.

– Да.

Киваю, что тут скрывать. Он и так знает. Все знают. Хотя мы еще ни разу не обсуждали случившееся. Меня пробивает дрожь.

– Не хочешь рассказать, как все было?

Он серьезен, смотрит прямо, открыто, честно. И я понимаю, что, кажется, правда, хочу поделиться, готов к этому. Тихо вздыхаю, собираясь с силами, и начинаю.

– Она пришла на следующий день после того, как я опубликовал Мгновение…

Марта

… Она пришла на следующий день после того, как я опубликовал Мгновение. Помню, тогда за окном только-только пролетала первая крошка льдистого снега…

Я открываю дверь, она стоит на пороге и молчит, не двигается, словно застыла, и лишь устремленный вперед взгляд зеленоватых глаз нервным огоньком блестит в мрачной синевато-серой глубине тени.

На темной влажной ткани ее плаща таинственно искрятся хрупкие снежинки – крохотные частички застывших капель последнего дождя. Они собираются в дружные кучки на опущенной дуге ее худых плеч, на объемном полотне капюшона, что скрывает от меня лицо, на прядях выбившихся из прически волос. Мягкий шарф, тот самый, что когда-то я искал взглядом в толпе около транспортной станции, ярким полотном обвивает шею.

Я не ждал ее, поэтому выгляжу удивленным и растерянным. И, замешкавшись, не сразу приглашаю войти внутрь. Мы стоим друг напротив друга несколько долгих секунд, прежде чем я догадываюсь спросить.

– Пройдешь?

Она хлюпает носом, и мне становится стыдно, что я заставил ее мерзнуть в коридоре.

– Да.

Кивает. Тут же осторожно, но как-то непривычно уверенно, даже дерзко, будто это стоит ей колоссальной решимости, ступает в круг потолочного света, заполняя комнату мглистой, сыроватой, освежающей изморозью ночи. А ее ботинки, вспоминаю, что она брала их собой в горы, мгновенно оставляют на сухом покрытии пола продолговатые черные лужицы.

Она немного дрожит от холода, так что я, галантно приняв куртку из ее бледных, плохо слушающихся пальцев, тут же прошу Систему приготовить нам согревающий чай.

Раздевшись, Марта привычно проходит на кухню и залезает на стул, натянув на ладони растянутые рукава легкого свитера. На ее щеках алеет румянец, а кончик вздернутого носа покраснел от непогоды.