Мятежный корабль

Они пытались освежаться тем же способом, каким Блай и его люди пытались согреться — смачивали свои одежды в морской воде; однако соль через некоторое время проникала в поры кожи и под действием солнца вызывала мучительные воспаления.

15 сентября шлюпки достигли Тимора. Голландское судно забрало спасшихся с «Пандоры» моряков и доставило их в Батавию.

Там десять мятежников были разделены на две группы и посажены на фрегаты «Горгона» и «Кап». С ними обращались очень сурово, однако поместить их в клетку никому не пришло в голову.

По прибытии в Спитхэд мятежников перевели на корабль «Гектор», на котором они оставались до суда, состоявшегося в сентябре 1792 года.

Дело восставших моряков «Баунти» привлекло общее внимание. Самый факт мятежа на море не являлся чем-то исключительным. Но то обстоятельство, что в восстании приняли участие офицеры и что мятежникам удалось овладеть военным кораблем, представлялось совершенно необычным. Прежде всего всех интриговало поведение Флетчера Кристиена. Что побудило молодого, способного офицера из «хорошей семьи» стать во главе мятежа? По этому поводу можно было лишь строить догадки. По тогдашним понятиям только какое-нибудь тягчайшее оскорбление было способно заставить английского морского офицера поднять руку на своего командира. И вот появилась версия, что лейтенант Блай подверг Кристиена и еще одного офицера телесному наказанию. Она получила широкое распространение и нашла отклик даже в России.

В двадцатых годах XIX столетия вышла в свет книга, на титульном лис1е которой значилось: «Описание примечательных кораблекрушений, в разное время случившихся. Сочинение Господина Дункана. С английского перевел и дополнил примечаниями и пояснениями, в пользу Российских мореплавателей, Флота Капитан-Командор Головнин. Санкт-Петербург, В Морской Типографии, 1822».

В одном из примечаний известный русский мореплаватель пишет:

«В бытность мою на мысе Доброй Надежды, я был знаком с Г. Фраером (он тогда командовал казенным транспортом Абондансом), который в то время был штурманом с Бляем; он сказывал мне, что Кристиан совсем не показал ни малейшего разкаяния, а напротив того во все это время укорял Г. Бляя в жестокости, и в том, что он его телесно наказал: ибо единственной причиной сего бунта было телесное наказание, которое Бляй сделал ему и мичману Гейварду. Надобно знать, что сей самый Бляй в 1799 году командовал кораблем Диктатором в Северном море и команда его взбунтовалась. Потом он был губернатором в Новом Южном Валисе, и там произошел бунт от его жестокости».

Впрочем, размышления о поступках Кристиена имели лишь теоретический интерес. Кристиен исчез бесследно и навсегда. С ним исчез и один из оставшихся на «Баунти» мичманов — Юнг. Два других добровольно явились на «Пандору», но Стюарт погиб вместе с ней у берегов Австралии. Единственным офицером, представшим пред военным судом, оказался Питер Хэйвуд. Его судьба занимала многих, в первую очередь, конечно, мать и сестру.

Несси Хэйвуд, незаурядная энергичная девушка, боготворившая своего брата, поставила на ноги всех родных и друзей, среди которых имелись влиятельные морские офицеры высокого ранга. Они искренне сочувствовали Питеру Хэйвуду, отправившемуся в свое первое плавание на «Баунти» почти мальчиком, жалели его мать и сестру, обнадеживали их, но в то же время предупреждали, что дело серьезное и закон беспощаден.

Действительно, законы о бунте на море и пиратстве, к которому приравнивался захват бунтовщиками корабля, были очень суровы. До изобретения радио судно, находившееся в море, было отрезано от всего мира. В случае восстания матросов офицерам, составлявшим незначительное меньшинство, не приходилось рассчитывать на помощь извне. А захватив корабль в свои руки, матросы — если среди них нашлись бы люди, знакомые с навигацией — легко могли скрыться от «правосудия». Так как поводов для недовольства матросов во все времена имелось вполне достаточно, правительству ничего не оставалось, как действовать устрашением.

Еще в XII веке во времена Ричарда Львиное Сердце в Англии появился первый свод обычного права в области мореплавания, так называемые законы Олерона, которыми руководствовались все государства, чьи корабли плавали в омывающих Англию морях. Со временем выработанные вековой практикой обычаи превратились в свод законов о мореплавании, в котором большое внимание было уделено борьбе с матросскими бунтами. Соответствующие статьи гласили:

«Кто обнажит оружие против капитана корабля или намеренно повредит компас, правая рука того должна быть пригвождена к мачте».

«Кто будет замечен в неповиновении, должен быть протащен под килем судна».

И наконец:

«Виновный в попытке поднять мятеж должен быть выкинут за борт».