Midnight in Moscow

Теперь, два месяца спустя, риторика Путина немного, но существенно изменилась. Он больше не двусмысленно заявлял, что действия Украины "пахнут" или "выглядят" как геноцид украинского правительства против русских. Путин пришел к твердому выводу, заявив 15 февраля на сайте , что "то, что происходит сегодня на Донбассе, - это геноцид". Это подстрекательское заявление было усилено российскими государственными СМИ, которые часто передавали сообщения о том, что невинные русские на Донбассе спасаются от насилия, направленного против них Киевом.

Президент Байден совершенно справедливо и решительно ответил: "Российские государственные СМИ также продолжают делать фальшивые заявления о геноциде, происходящем на Донбассе, и выдвигать сфабрикованные утверждения, предупреждая о нападении Украины на Россию без каких-либо доказательств". Но в заявлении президента была упущена важная деталь: эти "обвинения" делали не только российские государственные СМИ. Это был сам Путин, президент Российской Федерации, заявивший о своем окончательном выводе, что Украина занимается геноцидом. Российские государственные СМИ часто выступали с дикими, ничем не подкрепленными обвинениями, которые игнорировались большинством остальных стран мира. Безоговорочное официальное заявление президента России о геноциде, напротив, носило принципиально иной характер и вскоре должно было привести к значительным последствиям.

В середине февраля меня занимал вопрос не о том, вторгнется ли Путин в Украину, а о том, как он мог не вторгнуться после своего заявления о геноциде, в сочетании с эскалацией насилия, организованной Кремлем на Донбассе, и всем тем, что Россия вложила в подготовку к дальнейшей военной интервенции. Как бы чекистский защитник Русского мира объяснил свое бездействие в этом тяжелейшем (пусть и самодельном) кризисе? Как сказал ранее президент Байден, Путин должен был что-то сделать. Мы могли только наблюдать и ждать, когда он сделает свой ход.

Слабый огонек дипломатии окончательно погас после шквала бесплодных телефонных звонков и встреч в первые три недели февраля 2022 года. Президент Макрон отправился в Москву 7 февраля на пятичасовую встречу с Путиным один на один, в ходе которой был создан причудливый образ двух президентов, сидящих по обе стороны абсурдно длинного белого стола (из-за чрезвычайной предосторожности Путина Covid-19), но никаких ощутимых результатов по продвижению мира на Донбассе. Тем не менее Макрон упорно продолжал дипломатию в многочисленных телефонных разговорах с Путиным до самого конца.

12 февраля президент Байден провел свой собственный телефонный разговор с Путиным, в ходе которого, как позже сообщил Белый дом, президент предупредил (в очередной раз), что в ответ на дальнейшее вторжение России в Украину Соединенные Штаты, их союзники и партнеры "предпримут решительные ответные меры и нанесут России быстрые и серьезные потери". Президент "вновь заявил, что дальнейшее вторжение России в Украину приведет к массовым человеческим страданиям и снизит авторитет России". Предупреждения Байдена о санкциях, страданиях и авторитете подействовали на Путина не больше, чем все аналогичные предупреждения, сделанные Соединенными Штатами за предыдущие три месяца. Чем больше их повторяли, тем слабее казались предупреждения.

В другом телефонном разговоре с Лавровым, состоявшемся через несколько дней после беседы двух президентов, госсекретарь Блинкен предложил русским последний шанс на то, что Госдепартамент назвал "дипломатическим решением кризиса, который спровоцировала Москва". Лавров, в свою очередь, заявил, что Россия представит официальный письменный ответ на документ, который я передал в МИД в конце января с ответом на проекты российских договоров. Днем 17 февраля меня вызвали в министерство и вручили документ, который был назван "письменной реакцией России на ответ США по поводу гарантий безопасности". Этот документ должен был стать последним письменным словом российского правительства о будущем войны и мира в Украине и Европе.

В ответе МИД утверждалось, что Соединенные Штаты "не дали конструктивного ответа на основные элементы разработанного Россией договора с США о гарантиях безопасности". Ответ США не был конструктивным, поскольку они не согласились с российскими требованиями: "отказа от дальнейшего расширения НАТО, отмены... перспективного членства в НАТО Украины и Грузии, отказа от создания военных баз на территории" государств, входивших в состав СССР и не являющихся членами НАТО, "включая использование их инфраструктуры для ведения любой военной деятельности, а также возвращения военного потенциала НАТО, включая ударные возможности, и инфраструктуры НАТО к состоянию на 1997 год". В случае отсутствия согласия США на требования России переписать Североатлантический договор и перевести часы на двадцать пять лет назад, "Москва [будет] вынуждена ответить, в том числе путем реализации определенных военно-технических мер".