Midnight in Moscow

Сложность задания только усугублялась тем, что мне предстояло работать в самой враждебной для американских дипломатов контрразведывательной среде в мире: Москва. Российские спецслужбы, которые когда-то курировал КГБ, а сейчас в основном возглавляет ФСБ, имеют давнюю и заслуженную репутацию за шпионаж в нашем посольстве; за преследования, провокации и нападения на сотрудников посольства США; за нарушение традиционных задач американских дипломатов, разрешенных Женевскими конвенциями, таких как консульские визиты к задержанным американским гражданам в российских тюрьмах и трудовых лагерях.

Мне нравилась идея отстаивать и защищать нашу миссию, наш персонал и наших граждан в этом враждебном окружении, от самого худшего, что может причинить нам ФСБ. Возможно, это было связано с моим бостонским ирландским наследием, но я, как старомодный полицейский, считал, что могу внести свой вклад, пусть и незначительный, в защиту интересов Соединенных Штатов и жизней американцев в России.

Наконец, у меня были глубоко личные причины, по которым я хотел служить в России. Проще говоря, я всегда был заинтригован историей и культурой России. Мой интерес впервые возник, когда советская сборная по хоккею сыграла с командой Канады в знаменитой серии Summit Series в сентябре 1972 года. Как и большинство жителей Бостона того времени, я увлекался хоккеем после того, как "Брюинз" дважды, в 1970 и 1972 годах, выиграли Кубок Стэнли под руководством нашего святого Бобби Орра. Несколько моих героев из "Брюинз" играли в составе сборной Канады, но не Орр, потому что он восстанавливался после операции на колене. Гарри Синден из "Брюинз" был тренером и генеральным менеджером канадской команды. Турнир должен был стать кровавой бойней для ветеранов НХЛ в составе сборной Канады, но они с трудом выиграли серию, и только после того, как Бобби Кларк из "Флайерз" намеренно ударил одного из лучших советских игроков всех времен Валерия Харламова, серьезно повредив ему лодыжку в шестой игре.

Мой двенадцатилетний ум был в полном недоумении: кто эти советские игроки, которые могли сравниться с моими "Брюинз" и лучшими игроками НХЛ, и почему все в Северной Америке их недооценивали? Почему мы не знали о них? Что это была за коммунистическая система, которая могла породить таких талантливых игроков и великую команду? Помню, что перед началом серии хоккейные комментаторы Бостона принижали качество советской экипировки и предупреждали, что советские игроки могут получить травмы, играя против профессионалов из НХЛ. Оказалось, что единственное, что пострадало во время серии, помимо лодыжки Харламова, - это канадская гордость, хотя Пол Хендерсон забил за Канаду в последней игре и выиграл серию.

Восемь лет спустя я учился в колледже, и роли поменялись местами. Советы недооценили Соединенные Штаты на Олимпийских играх в Лейк-Плэсиде, и 22 февраля 1980 года я, как и миллионы американцев, наблюдал за чудом на магнитофонной ленте, где Эл Майклс объявлял о знаменательной победе команды США. В тот момент я был подсел на все русское и советское. Я мог назвать полные составы советских сборных по хоккею 1972 и 1980 годов. Эти мелочи спустя годы вызвали восхищение бывшего посла России в США Сергея Кисляка, когда я участвовал с ним в панельной дискуссии на Мюнхенской конференции по безопасности в феврале 2018 года.

Однако мои интересы простирались далеко за пределы хоккея. В колледже я посещал занятия по русской истории, хотя не говорил по-русски, и в итоге специализировался на американской истории. Я стал настолько сведущ в русской истории и культуре, насколько это возможно для любителя. Я не изменил своих планов поступить на юридический факультет, но я был начинающим русофилом-любителем.

Я никогда не рассказывал об этом прошлом или своем интересе, пока рассматривалась моя кандидатура на пост посла, потому что думал, что это будет звучать слишком надуманно и банально. Соединенным Штатам не нужен русофил-любитель в нашем посольстве в Москве. Вместо этого я представил себя на сайте как человека, имеющего опыт политической и руководящей работы на государственной службе в течение десятилетий.

Но мой личный интерес к России был вполне реальным. Моей первой поездкой за пределы Северной Америки стала поездка в Советский Союз, длившаяся более месяца в июле и августе 1989 года. Мы с Грейс побывали в Москве, Ленинграде, Киеве и Ялте. В то время я не придал значения тому факту, что два из этих городов (Москва и Ленинград) находились в Российской Советской Федеративной Социалистической Республике, а два (Киев и Ялта) - в Украинской Советской Социалистической Республике - все они были в Советском Союзе, и это единственный факт, на котором я заострил внимание. Однако это различие будет иметь большое значение для меня много лет спустя, когда я буду работать в правительстве США.