Midnight in Moscow

Спустя два месяца, 22 сентября, я совершил свою первую поездку, чтобы навестить Павла в трудовом лагере ИК-17 в Мордовии, что в трехстах милях и восьми часах езды к юго-востоку от Москвы. Я ехал на внедорожнике со своими телохранителями, а еще больше телохранителей ехали за мной на попутном внедорожнике. Мы остановились на ночь в охотничьем домике (со свежими коврами из медвежьей шкуры) в лесу неподалеку от объекта, и я увидел Павла на следующее утро. Лагерь IK-17 был построен перед Второй мировой войной как часть печально известной сталинской системы тюрем ГУЛАГ, и в нем содержались немецкие военнопленные во время и после войны. Она была известна опасными условиями труда, плохим питанием и частыми дополнительными дисциплинарными взысканиями - эвфемизмом для одиночного заключения. Начальник тюрьмы сказал мне, что я был первым послом США, когда-либо посещавшим это ужасное место. К сожалению, это была не единственная моя поездка туда.

Суд над Тревором Ридом, за которым я внимательно следил, завершился 30 июля обвинительным приговором и приговором к девяти годам заключения в трудовом лагере. Моя стратегия не привлекать внимание общественности к его делу провалилась, и я попытался утешить его отца, Джоуи Рида, который переехал в Москву, чтобы быть рядом с сыном после ареста Тревора в 2019 году. В отличие от Пола Уилана, Тревора после вынесения приговора не стали сразу же отправлять в трудовой лагерь. Он оставался под стражей в СИЗО-5 в Москве в течение всего 2020 года, пока рассматривалась его апелляция, и я регулярно навещал его там.

Что касается Майка Калви, то он оставался под домашним арестом на протяжении большей части 2020 года, ожидая суда. Я часто навещал его, чтобы обсудить его дело и любую поддержку, которую правительство США могло бы оказать ему и его команде адвокатов. На данный момент он выглядел самым удачливым из троих - но в условиях непредсказуемой российской правовой системы это мало кого из нас утешало.

Я считал, что мои визиты к американцам, несправедливо задержанным в России, важны для того, чтобы заверить их в том, что их страна не забыла о них, и надеялся, что это также может оказать какое-то, пусть и незначительное, положительное влияние на их психическое здоровье в этих невыносимо ужасных обстоятельствах. Я хотел бы помочь им в качестве адвоката, чтобы доказать беспристрастному суду необходимость их освобождения, но, увы, в России не существует независимой судебной системы.

Я также беспокоился о психическом здоровье и благополучии своих коллег в посольстве в Москве. Обычные общественные мероприятия в посольстве - собрания, которых все ждали с нетерпением, такие как ежегодная вечеринка 4 июля, на которую тысячи людей приезжали в Спасо-Хаус, или Бал морской пехоты в ноябре в честь дня рождения корпуса - мы не смогли бы организовать из-за пандемии. Поскольку сообщество не могло собраться даже на очную встречу, Барт запланировал регулярные "телемосты", чтобы мы могли передать информацию и ответить на вопросы всех, кто имеет отношение к миссии. Однако это было неоптимально, и, хотя мы изо всех сил переносили изоляцию вдали от дома, я беспокоился о совокупном эффекте нагрузки на нашу общину. По крайней мере, никто еще не заболел критически, говорил я себе.

Я и сам упал духом, когда в конце июля 2020 года истек срок действия моей самой надежной связи с домом - моего древнего персонального iPad. Меня предупреждали, что не стоит брать с собой в Россию новые дорогие электронные устройства, потому что они могут быть пробиты российскими службами безопасности и, таким образом, станут бесполезными для личного использования после того, как я завершу тур и покину Россию. Я мог пользоваться личным iPad в своей резиденции (или другом неохраняемом помещении), но я должен был знать, что русские будут следить за всем, что на нем находится, и могут использовать его для аудио- и визуального наблюдения. Когда я покидал пост, мне приходилось оставлять его как зараженную опасность. У меня был старый iPad, так что, подумал я, зачем тратить деньги на новый? Однако эта логика быстро отступила на второй план, когда мой старый сдох.

Несмотря на дороговизну, мне нужен был новый персональный iPad, чтобы развлекать себя и устраивать видеозвонки с семьей. Поэтому я попросил своих телохранителей отвезти меня в крупный магазин электроники, который мне порекомендовал коллега по посольству. Я вошел в магазин без предупреждения субботним утром и подошел к прилавку, на котором была выставлена высокая стопка коробок с iPad. Я увидел в стопке нужную мне коробку, но до нее было трудно дотянуться, поэтому я указал на нее молодому продавцу. Он взял коробку и ушел в подсобку за торговым залом. Когда он вернулся, то сказал, что мой iPad будет готов на следующий день.

Я ответил, что предпочел бы заплатить за устройство сейчас и взять его с собой. Но молодой человек сказал, что это невозможно, потому что iPad еще не готов.