Михаил Васильевич Ломоносов. Том 2

пылкими стремленіями за границы начертаннаго имъ круга. Это были, по большей части, люди хорошіе , и нѣкоторые изъ нихъ даже отличались рѣдкими познаніями и превосходнымъ умомъ ; но они были какъ-то спокойны на своихъ мѣстахъ , и какъ будто чужды Россіи. .. . Это сердило пылкаго Ломоносова , у котораго каждое желаніе превращалось въ страсть, и надъ всѣми другими желаніями господствовало одно , неистребимое никакими препятствіями: обнять умомъ и наукой цѣлый міръ, для драгоцѣннаго отечества, и освѣтить лучами просвѣщенія всѣ темные углы его , которыхъ было еще такъ много. Онъ желалъ-бы предложить своимъ товарищамъ заняться Русскимъ языкомъ; но они почти всѣ были Нѣмцы, и, сверхъ того, это уже не входило въ кругъ ихъ обязанностей. Онъ видѣлъ недостаточность пособій ученыхъ , потому что въ Академіи не было ни хорошихъ физическихъ, ни астрономическихъ инструментовъ, ни достаточнаго числа книгъ, ни даже снарядовъ для милыхъ его химическихъ опытовъ; онъ видѣлъ это и говорилъ, но ему отвѣчали , что Академія не имѣетъ средствъ на пріобрѣтеніе чего-либо. Онъ предлагалъ имъ сходиться иногда не по должности, а для сообщенія другъ другу ученыхъ наблюденій; но не каждый былъ такъ всеобъемлющъ какъ Ломоносовъ, котораго занимали и Химія

и Поэзія, и Металлургія и Словесность, и Физика и Краснорѣчіе , Древности Греціи, Рима и Россіи , Исторія и Искуства. Сверхъ того, многіе отзывались , что занятія, должность поглощаютъ у нихъ все время. Ломоносовъ обращался иногда къ Президенту, и тотъ, соглашаясь съ каждымъ его предложеніемъ, обыкновенно откладывалъ все до времени, ссылаясь на свои недосуги , на свои многочисленныя занятія; онъ не прибавлялъ шагу ни въ чемъ, сберегая время, которымъ дорожилъ Богъ знаетъ для чего. «Надобно дорожить каждой минутой» говаривалъ онъ и спѣшилъ оставить Академію. «Это отыметъ слишкомъ много времени!» восклицалъ иногда онъ, посреди самыхъ любопытныхъ сужденій, закрывалъ засѣданіе, обѣщая подумать , посудить , и дѣла оставались безъ движенія.

Но Ломоносовъ не уставалъ быть дѣятельнымъ, потому Что живость, пылкость во всѣхъ дѣлахъ составляла его жизнь. Видя какое нибудь неустройство, какой нибудь недостатокъ, и вмѣстѣ съ тѣмъ возможность поправить ихъ , онъ тотчасъ предлагалъ свое искреннее мнѣніе. Сначала его оспоривали, но, видя что это заводитъ иногда въ жаркія пренія , изобрѣли вѣрнѣйшее средство укрощать неумѣстный жаръ сослуживца: обѣщали сообразить, подумать, и всего чаще просто молчали.

Можно представить себѣ, какое дѣйствіе производила на него эта тяжелая медлительность.

Однажды былъ онъ въ самомъ невеселомъ расположеніи отъ разныхъ своихъ неудачъ, когда къ нему явился курьеръ отъ П. И. Шувалова , съ просьбой явиться къ Его Превосходительству. Ломоносовъ немножко встревожился , и уже досадуя , что можетъ быть накликалъ на себя непріятность , явился къ П. И. Шувалову.

Въ богатомъ кабинетѣ своемъ встрѣтилъ его этотъ вельможа, и съ первыхъ словъ его исчезли всѣ опасенія Ломоносова, потому что онъ услышалъ похвалы и даже благоволеніе за свою оду.

« Дарованіе ваше, Г. Ломоносовъ , дѣлаетъ честь Россіи,» сказалъ П. И. Шуваловъ. «Продолжайте такъ-же хорошо какъ вы начали свое поприще, и я увѣряю васъ, что мы не будемъ завидовать иностранцамъ.

—Ваше Превосходительство ! я не имѣю такихъ честолюбивыхъ надеждъ. Все желаніе мое было : выразить восторгъ души Всемилостивѣйшей Государынѣ нашей... .

«И вы исполнили это какъ не льзя лучше. Я имѣлъ счастіе представить оду вашу Государынѣ ; она благоволила удостоить ее благосклоннаго воззрѣнія. Передаю вамъ это , какъ драгоцѣннѣйшую награду для вѣрноподданнаго.

— Я не могу и выразить своего счастія. .. .

«Да. . . . Но вы занимаетесь не однимъ стихотворствомъ! ... Я помню вашу пробную лекцію. Какъ идутъ ученыя ваши занятія въ Академіи ?

— Я дѣлаю что могу Ваше Превосходительство....

Ломоносовъ хотѣлъ было воспользоваться этимъ случаемъ, и передать Шувалову жалобы души своей; но, при всей своей неопытности, онъ сообразилъ, что не прилично, при первомъ сближеніи съ знатнымъ человѣкомъ, явиться у него жалобщикомъ. Онъ смолчалъ и задушилъ внутреннюю борьбу свою.

«Вы Профессоръ Химіи ?

— Адъюнктъ, В. П.

«Но вы можете надѣяться всего, при вашихъ дарованіяхъ, при вашей учености... .

Ломоносовъ кланялся.

«Да, у меня есть еще къ вамъ просьба!» сказалъ Шуваловъ улыбаясь , съ тою благосклон ностью, которая обыкновенно бываетъ при такихъ случаяхъ на устахъ вельможь.

— Ваше Превосходительство можете приказывать.

«Нѣтъ, я только прошу васъ, и узнавши предметъ, вы вѣрно сами воспламенитесь должнымъ восторгомъ. Скоро торжественный день рож-

денія Его Высочества Петра Ѳеодоровича, недавно прибывшаго изъ Голштиніи, . . . Неужели этотъ день останется безъ отзыва со стороны любимца Музъ ?...

—Отвѣтомъ моимъ на это будетъ посильный трудъ , и мнѣ остается только благодарить Ваше Превосходительство за милостивое воспоминаніе, и за новый случай для меня изъявить свою вѣрноподданническую ревность.