Михаил Васильевич Ломоносов. Том 2

Эти жалобы однакожь были только доказательствомъ, какъ любилъ онъ новое свое занятіе. Посреди всѣхъ трудовъ , препятствій и недостатка въ средствахъ , онъ продолжалъ свои опыты. Безпрестанно получая благоволенія и подарки за свои стихи и рѣчи, онъ писалъ ихъ не-хотя, можно сказать по должности,

потому что хоть и не имѣлъ званія поэта увѣнчаннаго ( poëta laureatus ) , однако былъ

имъ на дѣлѣ. Въ новомъ художествѣ , напротивъ , онъ находилъ больше поэзіи и больше наслажденія, нежели во всѣхъ своихъ стихахъ.

Шуваловъ часто уѣзжалъ изъ Петербурга, въ свитѣ Императрицы, которая любила Москву и много разъ въ свое царствованіе посѣщала ее. Она возвратилась послѣ одной изъ такихъ поѣздокъ , и вскорѣ Ломоносовъ получилъ отъ своего покровителя увѣдомленіе , что Императрица благосклонно разсматривала образцы мозаики и велѣла оказать всякое пособіе трудолюбивому изобрѣтателю. Ломоносовъ обрадовался какъ дитя, но скоро увидѣлъ, что значило это неопредѣленное пособіе. Въ самомъ дѣлѣ : прямаго указа не было , а безъ назначенія кто могъ пособить художнику? Въ Академію онъ не смѣлъ обратиться; да и что могла она сдѣлать для него? Шувалова опять не было; оставался еще одинъ милостивецъ, Графъ Воронцовъ , который и представилъ Императрицѣ мозаику. Ломоносовъ пришелъ къ нему.

Графъ наговорилъ ему лестныхъ похвалъ за всѣ труды его , совѣтовалъ продолжать ихъ, а о мозаикѣ прибавилъ, что онъ позаботится.

Опять неопредѣленность , опять надежда съ одними обѣщаніями !

Но, скажите: кому надобность покидать свои важныя дѣла для ходатайства о постороннихъ?

Самъ Шуваловъ былъ въ этомъ отношеніи оригиналомъ , почти чудакомъ, и только силою своихъ родственниковъ, Графовъ Шуваловыхъ, могъ являться заступникомъ постороннихъ для него дѣлъ и людей. Ломоносовъ рѣшился и въ этомъ случаѣ обратиться къ нему. Онъ описалъ ему свое положеніе искренно : ободрительный взглядъ Императрицы былъ для него конечно величайшею наградою , но для продолженія опытовъ, для дальнѣйшаго усовершенствованія мозаики , были необходимы вещественныя пособія, то есть деньги, и привиллегія на заведеніе фабрики мозаическихъ работъ. Безъ привиллегіи, могли воспользоваться его-же трудами, и тогда, въ награду за нихъ, онъ получилъ-бы только убытокъ.

Шуваловъ отвѣчалъ на это письмо , можетъ быть искренними похвалами дарованіямъ, учености , трудолюбію Ломоносова. Одобряя всѣ предположенія его , онъ обѣщался исходатайствовать ему и денежное пособіе , и привиллегію; но тутъ-же, въ видѣ совѣта, говорилъ, что лучше-бъ было ему заняться прилежнѣе Исторіею Русскою, такъ , что даже оставить для нея , хоть на время , и Физику, и Химію, и Мозаику.

Это взбѣсило нашего поэта. Въ первомъ пылу досады на людей, слишкомъ худо понимающихъ его, онъ хотѣлъ отвѣчать, что уже до-

вольно работаетъ но заказу ; что это убиваетъ его способности, и что ему легче отказаться отъ всѣхъ покровителей, нежели оставить любимыя занятія свои для изобрѣтаемыхъ чужими разсчетами ; короче, не перелетая за границы понятій своего вѣка, онъ хотѣлъ-бы выразить ту мысль, что поэтъ не воленъ въ выборѣ своихъ занятій, своихъ одушевленій , своихъ поэтическихъ трудовъ. Но размышленіе усмирило его ; смиренный характеръ вѣка побѣдилъ пылкость души ; однако вотъ что , между прочимъ, отвѣчалъ онъ Шувалову :

« Чтожь до другихъ моихъ въ Физикѣ и Химіи упражненій касается , чтобы ихъ вовсе покинуть , то нѣтъ въ томъ ни нужды, ниже возможности. Всякъ человѣкъ требуетъ себѣ отъ трудовъ упокоенія : для того, оставивъ настоящее дѣло, ищетъ себѣ съ гостьми или съ домашними препровожденія времени картами, шашками и другими забавами, а иные и табачнымъ дымомъ , отъ чего я уже давно отказался, за тѣмъ, что не нашелъ въ нихъ ничего кромѣ скуки. И такъ уповаю , что и мнѣ на успокоеніе отъ трудовъ , которые я на собраніе и на сочиненіе Россійской Исторіи и на украшеніе Россійскаго слова полагаю, позволено будетъ въ день нѣсколько часовъ времени , чтобы ихъ вмѣсто билльярду употребить на физическіе и химическіе опы-

ты, которые мнѣ не токмо отмѣною матеріи, вмѣсто забавы, но и движеніемъ вмѣсто лекарства служить имѣютъ, и сверхъ сего пользу и честь отечеству конечно принести могутъ, едва-ли меньше первой.... Что-жь до окончанія моего всепокорнѣйшаго протенія надлежитъ о фабрикѣ, то не думайте , милостивый государь , чтобы она могла мнѣ препятствовать , ибо тѣмъ окончаются всѣ мои великіе химическіе труды, въ которыхъ я три года упражнялся, и которые безплодно потерять мнѣ будетъ несносное мученіе, и много большее препятствіе, нежели отъ самихъ оныхъ опасаться должно. »