Мир Средневековья. Рождение Европы: эпоха великих завоеваний и выдающихся свершений

Под тяжелым грузом знаний, осознавая, что целый круг проблем ожидает решения, европейские мыслители отступили на территорию, границы которой теперь отмечали Оксфорд, Брюссель, Кёльн и Базель. Лишь позднее она распространилась до Кракова, Праги и Вены, центром ее стал Париж. Для интеллектуалов уже было невозможно оттачивать свои умственные способности, отправляясь в путешествия по миру, в том числе и на Восток, из которых они возвращались с новыми впечатлениями. Интеллектуальная жизнь теперь сосредоточилась в университетах. Публичные диспуты с катарами, вальденсами, иудеями или теологами восточной церкви были также больше невозможны вследствие изменения церковного и общественного климата. Однако в несколько измененной форме, при соблюдении строгих правил, предписанных церковью, схоластические диспуты теперь устраивались в университетах, что стало отличительной чертой школярской жизни Средневековья. Университет был учреждением, в одно и то же время ограничивавшим активность студентов и поощрявшим ее. Университет был бастионом веры, твердыней папской церкви, инструментом королей, прелатов и монашеских орденов. В них проходило подготовку новое клерикальное сословие, академически образованные эксперты и церковные чиновники. Специалисты в церковном каноническом и гражданском праве становились ценными помощниками для обретавшей силу и влияние папской церкви и для западных монархий.

Однако университеты были и оазисами свободомыслия. В их аудиториях все «запретные» вопросы можно было открыто обсуждать и критиковать. Едва ли была какая-либо животрепещущая проблема, касавшаяся Божия бытия, мира и церкви, христианства и догматов, которая не обсуждалась бы в университетах XIII–XIV столетий.

Для папства университеты были предметом их надежд и причиной их глубокого недовольства, что можно проиллюстрировать на двух примерах. Университет Болоньи получил от папы статус «учителя Европы». В Булле 1220 г. папа Гонорий III с благодарностью признал, что из Болоньи выходят «правители, что управляют христианским народом»; это был намек на специалистов канонического права, которыми была известна Болонья. В 1290 г. на церковном соборе в Париже выступил папский легат с суровой критикой Парижского университета. Легатом был не кто иной, как Бенедетто Гаэтани, будущий папа Бонифаций VIII. Он укорил профессоров университета в том, что они много возомнили о себе и выставляют напоказ свою мудрость перед Папской курией. «В Риме мы считаем их скорее глупыми, чем невежественными, людьми, отравившими не только себя своим учением, но и весь мир. Вы, мэтры Парижа, сделали вашу науку и доктрины предметом насмешек… Все это пустое… Для нас ваша слава просто глупость и мираж… Мы запрещаем вам под угрозой потери вашего высокого положения и вашего достоинства обсуждать привилегии нищенствующих орденов, будь то открыто или тайно». Гаэтани пришел в ярость, услышав о поддержке, оказанной университетом французским епископам, выступившим против буллы Ad fructus uberes, которая подтверждала право священников нищенствующих орденов принимать исповедь, что, как считало приходское духовенство, было его прерогативой. Гаэтани настаивал, что мэтры Парижа не имеют право вмешиваться в подобные дела: «Римская курия скорее закроет Парижский университет, чем отзовет эту привилегию. Бог нас призвал не для того, чтобы становиться мудрецами и производить тем самым впечатление на людей, но спасать наши души».

Парижский университет, оказавшись в подобной ситуации, не собирался сдаваться. В позднем Средневековье он стал самым влиятельным оппонентом папства, главным поборником галликанской политики французских королей и французской церкви. Когда начался этап демократизации церкви, то есть оформилось концилиарное движение в начале XV в., Парижский университет на соборах в Констанце и Базеле заявил о своем праве судить пап.