Мир, в котором меня ждут. Ингрид

Сын хозяина завыл и бросился на пол. Неды в комнате не было, она вышла помогать готовиться приёму гостей.

Втроём они вышли из комнаты. Плач стих сразу же, как только закрылась дверь.

– Он всегда так, – совершенно спокойно сказал Иоганн.

Они оделись и отправились на задний двор за санями. Конюх уже запряг пару лошадей в сани и сам уселся на козлы, им оставалось только сесть и ехать.

Господин Триаскеле с подопечными отправились по заснеженной дороге, которая пролегала через центр деревни. Многочисленные жители останавливались и приветствовали своего Георга Меркурия, снимали шапки, мимо мчались на санках деревенские ребята. Все с удивлением рассматривали Ингрид.

– Эта и ещё три деревни здесь мои, – сказал в дороге ей Георг Меркурий.

– Это крепостные? – удивлённо спросила Ингрид.

– Э, нет, – сказал он в ответ, и задумался. – Хм… как бы вам объяснить. Строго говоря, нет: они свободны, могут менять место жительства, но налоги платят конкретно мне. Я им и рыцарь, и судья, и князь.

– Губернатор?

– Нет, губернатор и князь – разные люди. Губернатор отвечает за хозяйство и экономику, а князь – за военное дело и защиту. Как и где сеять пшеницу, какой сорт оливы выводить – тут решают, к счастью, без меня в своём муниципалитете. А вот если будет нападение на мою землю, то я даю команду эвакуации и поднимаю войска на защиту.

– А-а-а, понятно… – протянула Ингрид, хотя не факт, что это действительно было так.

Георг Меркурий продолжил:

– Ингрид, я должен рассказать, что все тяжёлые времена начались в Междумирье чуть больше ста лет назад. В нашем обществе, на самом деле, назрели серьёзные проблемы, и нашей Архонтиссе тогда – а это была прабабушка Фрейи Левкайи – пришлось очень тяжело. Вы помните, что произошло в Российской империи в это время?

– Отмена крепостного права и покушение на жизнь Александра Второго? – тихо спросила Ингрид, гадая, верный ли она дала ответ.

– Да, я спрашивал именно об этом.

«Бинго!» – пронеслось в голове Ингрид.

– Георг Меркурий, я и моя копия, устыдившись, что я не знаю историю своего Отечества, немного подтянули эту тему. И что же было в Междумирье?

– В Междумирье всё было довольно печально: к этому времени местное дворянство наделало столько же ошибок, сколько дворянство на земле. Но мой коллега той эпохи по связи с землёй оказался умным и расчётливым в лучшем смысле этого слова. Его звали Меркурий Сперо. Вот вторая причина, почему моё имя Меркурий. Тогда наши крестьяне тоже находились на пограничном положении: обозлённые на своих князей, они были готовы к серьёзным бунтам. Но Сперо вовремя сделал правильные выводы. Причём не только сделал, но и смог убедить как Архонтиссу, так и ближайших чиновников, людей влиятельных, что необходимо что-то решать с теми, кто нас кормит. Он провёл несколько реформ по защите крестьян и расследования по полномочиям дворян. К счастью, успел: ситуация была критическая, на волоске от революции. Не все князья, по правде говоря, оказались достаточно щедры и благоразумны, чтобы без ропота и возмущения подчиниться воле Архонта. Однако большую часть реформ провели успешно и как никогда вовремя. Едва наши крестьяне получили новые права и свободы, случилась беда – в Междумирье просочился Узник, который сеял голод.

– И что же тогда произошло? Узник навёл неурожай?

– Да, именно это и случилось. Начался серьёзный неурожай, люди буквально едва держались на ногах от голода. Бедствия больше напоминали казни египетские. Саранча уничтожила часть урожая, град, потом жуткие ливни и половодье, потом засуха… Такими тяжёлыми стали три года подряд. С одной стороны, крестьяне обрадовались освобождению и личной земле, но с другой, они сочли, что в бедствиях и заключался подвох проведённых реформ. Народ во всём обвинил Сперо. Единицы понимали тонкие связи, большинство же поднимали бунты в разных местах… Расплата за грехи нашего дворянства вышла тяжёлой. Даже Меркурий Сперо был убит разгневанной толпой. На протяжении ещё более сотни лет мы расплачивались за себя и за землю. Мы потеряли людей, но сделали выводы. Из хорошего: жители Междумирья кое-чему всё-таки научились и больше не совершали таких ошибок. К счастью, Междумирье как государство, просто крошечное… Поэтому внутри своего материка мы можем регулировать себя и все силы бросать на самовоспитание, из внешних проблем у нас только разрывы сферы.

Ингрид молчала. Георг Меркурий привык так жить, но почувствовал, что девочка загрузилась. Надо было вывести её из оцепенения. Они миновали первую деревню, лошадка мчала сани по дороге, но не по той, что они ехали прошлым вечером.

– А, собственно, куда мы едем? – внезапно стало интересно Ингрид. – В Лунапонтиду, что ли?

– Нет, на железнодорожную станцию.

Ингрид хлопнула глазами.

– А, у вас и железная дорога есть…

– Есть.

Они ехали на санях больших и гораздо более удобных, чем те, на которых они добирались из Ликеи.

– Мы встретим мою сестру с её мужем и детьми с поезда. У нас давняя традиция: я приезжаю к ним в гости на Пасху, а они ко мне – на Рождество.

– А потом вы поедете вместе к Деметросу Аркелаю?