Мировые религии. Индуизм, буддизм, конфуцианство, даосизм, иудаизм, христианство, ислам, примитивные религии

И здесь мы обращаемся к сутрам Праджняпарамиты, или «Совершенства мудрости», повсеместно признанным вершиной буддистских текстов. Пять священных заповедей и Восьмеричный путь; такие технические термины, как дуккха, карма, нирвана; религиозная община и личность самого Будды – все они жизненно важны для индивида в процессе переправы. Для тех же, кто уже переправился, они утрачивают значимость. Более того, для путника, который не только достиг берега обетованного, но и продолжает удаляться от него по суше, наступает момент, когда из вида скрывается не только плот, но и сама река. Что предстает перед таким человеком, когда он оборачивается взглянуть на оставленную позади землю? Какой может предстать эта земля тому, кто пересек линию горизонта, за которой исчезла река, отделяющая один берег от другого? Взглянув, он видит, что другого берега нет. И реки, разделяющей берега, – тоже. Нет ни парома, ни паромщика. Все перечисленное не относится к новому миру.

До переправы через реку два берега, человеческий и божественный, должны были выглядеть отличающимися один от другого, разными, как жизнь и смерть, как день и ночь. Но как только переправа состоялась, никакой дихотомии не остается. Владения богов не являются неким определенным местом. Это там находится путник, и если его местонахождение оказывается в этом мире, преобразуется сам мир. Именно в этом смысле следует воспринимать заявления «Совершенства мудрости» о том, что «наша мирская жизнь – деятельность самой Нирваны; между ними не существует ни малейшего отличия»[115]. Приведенный самоанализом в состояние, описываемое в его позитивном проявлении как нирвана, а в негативном – как пустота, поскольку она превосходит все формы, «вошедший в поток» находит в самом мире ту же самую пустоту, которую обнаружил внутри. «Форма есть пустота, пустота есть форма. Пустота не отличается от формы, форма не отличается от пустоты». Разделение между принятием и отторжением, бывшее помехой, утихает, каждый момент утвержден таким, каким он действительно является. Это космическая сеть Индры, пересечения нитей которой усеяны драгоценными камнями. Каждый камень отражает остальные – вместе со всеми отражениями в остальных. В таком видении категории добра и зла исчезают. «То, что есть грех, есть также Мудрость», – читаем мы, и вновь: «Сфера Становления есть Нирвана».

Земля, на которой стоим, —
обещанная земля Лотоса,
И вот это самое тело —
тело Будды[116]

.

Этот новообретенный берег проливает свет на обет бодхисатвы не входить в нирвану, «пока всякая травинка не достигнет просветления». Поскольку трава продолжает прорастать, значит ли это, что бодхисатве никогда не быть просветленным? Не совсем. Скорее, это означает, что он (или она) возвысились до такой точки, где различие между периодом времени и вечностью утратило силу. Это различие, выявленное рациональным умом, растворяется в подобном грому и молнии озарении, уничтожающем противоположности. Время и вечность теперь – два проявления одного и того же эмпирического целого, две стороны одной и той же монеты. «Жемчужина вечности – в лотосе рождения и смерти».

С точки зрения обычного мирского разума всегда должно оставаться расхождение между этим наивысшим озарением и житейским благоразумием. Однако не следует удивляться этому, ведь было бы явным противоречием, если бы мир выглядел прежним для тех, кто переправился через реку невежества. Только им под силу устранить отличия этого мира – или, пожалуй, следовало бы сказать, воспринимать их как должное, ибо различия сохраняются, но уже не играют роли. Там, где с высоты полета орла еще различима река, видно, что она скорее соединяет два берега, нежели разделяет их.

Слияние буддизма и индуизма в Индии

Среди лежащих на поверхности парадоксов буддизма, – этой религии, которая началась с отрицания ритуала, суждений и предположений, милости, тайны и олицетворенного Бога и в конце концов вернула все перечисленное на свои места, – есть один итоговый. В настоящее время буддистами полны все азиатские страны, кроме Индии, – там их не было тысячу лет, и лишь сейчас они появились снова, хотя их очень немного. Буддизм торжествует в мире в целом и терпит поражение (по крайней мере, такое создается впечатление) лишь в стране, где он зародился.