Миры Уильяма Моррисона. Том 3

— Тогда начинай учиться звать на помощь. Если кто-то пытается навредить цирку, он наш общий враг, и все мы должны объединиться против него. В былые времена мы часто попадали в беду. Иногда кто-нибудь из зрителей обнаруживал жульничество, пытался вернуть свои деньги, и, бывало, собиралась толпа, которая пыталась помочь ему и нападала на всех циркачей. Но у нас имелся способ справляться с такой ситуацией. Думаю, многие молодые не знают этого, потому что это им уже не нужно. Но старики все помнят. И тебе тоже не повредило бы узнать.

— И что это за способ? — спросил Мэл, думая, что хотя Ференц и выглядит молодым, возраст в нем все же чувствуется. Ему требуется ужасно много времени, чтобы перейти к сути.

— Мы просто кричали: «Эй, Рюб!» Это было призывом ко всем в цирке бросать то, что они делали, и бежать на помощь.

— Эй, Рюб! — повторил Мэл. — Я запомню это.

— Но не используй его без крайней необходимости, — предостерег мальчика Ференц.

Мимо проходила одна из девушек труппы Беллини. Несмотря на то, что она тоже была в обычной одежде, Мэл без труда узнал ее. Странно, подумал он, насколько легче мне оказалось узнать девушку, чем пожилого человека.

— Имей милосердие, пап, — улыбнулась она к Ференцу, — не рассказывай ему сразу всю историю своей жизни. У него уши устанут.

— Иди крути обруч, Линда, — ответил Ференц. — Я даю молодому человеку полезные советы. Они пригодятся ему, а, кроме того, помогут избегать акробаток. Особенно когда им за пятьдесят.

Девушка рассмеялась и скрылась за углом.

«Какой же ее настоящий возраст? — подумал Мэл. — Поскольку на Марсе люди долго остаются молодыми, ей действительно может быть пятьдесят». Но потом он вспомнил, что она рассмеялась словам старика. Это доказывало, что она молода. Если бы Линде на самом деле было пятьдесят, она бы не увидела в его словах ничего забавного. Ференц продолжал что-то рассказывать, но внимание Мэла рассеялось.

А затем подошел Хэкин и отправил болтливого главу Беллини работать.

Мэл хотел бы осмотреть марсианскую колонию, но Болам и Хэкин запретили ему ходить одному даже днем. А сейчас был уже поздний вечер, так что опасность увеличивалась.

Делать было нечего. Мэл еще раз проверил и убедился, что с Пиратом все в порядке, а затем лег и заснул в той же комнате.

Мэл проснулся в бледном свете марсианского утра и увидел, что Пират выглядит бодрым. Он принес собаке миску воды, которую пес медленно вылакал, но не дал ему никакой еды, так как есть ему было еще рано.

Затем Мэл отправился на поиски Болама и Хэкина. Они занимались какими-то документами, которые пытались привести в порядок.

— Это единственное, что я ненавижу в цирке, — прорычал Болам. — Когда-нибудь эти бумажки убьют меня!

— Нам нужен секретарь, о нетерпеливейший, — вторил товарищу Хэкин.

— Или так, — сказал Мэл, — или отложить это на потом. Дрессировка животных и репетиции отнимают у вас много времени.

— Мы не можем бросить эти подлые бумажки, — сказал Болам. — Они необходимы, но они уничтожают меня. Я не создан для того, чтобы чиркать карандашиком. Я лучше подниму тонну кирпичей, чем просмотрю сто грамм бумаг. — Он вздохнул. — Давай, Мэл, пойдем смотреть город. Если Хэкин не станет возражать, то я закончу с ними, когда мы вернемся.

— Твое отсутствие, о нарушитель спокойствия, вообще не станет никакой потерей, — ответил Хэкин. — Иди и покажи город нашему юному другу.

Болам много раз был в Марсополисе, он видел, как тот превратился из небольшой колонии в крупный процветающий город.

— Под Куполом сейчас живет около двухсот тысяч человек, — сообщил он Мэлу. — Большинство в городском секторе и несколько тысяч в больших фермерских хозяйствах, где выращивают кормовые растения, требующие высокого содержания кислорода в атмосфере. За исключением нескольких незначительных мелочей, каждый Купол независим.

Мэл решил, что Купол должен быть перенаселен, раз на каждую из его двадцати восьми миль площади приходится по семь тысяч жителей, и ему показалось странным, что улицы оказались почти совсем пустыми.

— Ты просто не знаешь, как тут все организовано, Мэл, — сказал Болам. — На каждой квадратной миле работают больше шести тысяч человек, и еще несколько сотен, пришедших с ночной смены, спят.

— Но мы встретили в этом блоке не больше дюжины человек, — воскликнул мэл.

— На то есть несколько причин. Это не жилой район, так что ты не встретишь здесь детей. А большинство служб доставки работает по ночам. Кроме того, на каждой квадратной миле много кварталов, — продолжал болам. — Семь тысяч человек на милю — значительная плотность для страны, но ничто — для большого города. К тому же, здесь много разнообразных строений.