Мистер Джастис Раффлс

– Здесь я не прятал ничего кроме самого себя, – со смешком ответил Раффлс. – Это всего лишь пара пинт из погребка в бильярдной Леви; попробуй немного, Банни, а если старикан будет хорошим мальчиком, то потом и ему достанется. Я полагаю, позже мы найдем его в более крепкой кондиции. А пока что пусть спящая собака лежит, а лежащая спит! И ты гораздо больше будешь мне полезен, Банни, если попробушь сделать то же.

Я начал склоняться к тому, чтобы попытаться последовать его совету – ведь Раффлс так часто наполнял металлический стаканчик и не забывал подкреплять меня сэндвичами со стола Леви, принесенными вместе с шампанским в карманах его пальто. Было приятно осознавать, что они предназначались для наших соперников-головорезов с Грейс-Инн. Но другую идею, пришедшую мне на ум, я в тот момент отверг, причем настолько решительно, что, пожалуй, немедленно переубедил бы любого другого человека, заподозрившего что-то подобное. Дорогой старина Раффлс был едва ли более ловок как анестезиолог-любитель, чем как взломщик-любитель, но никогда не отказывался от возможности испытать свои навыки в любом из ремесел. И поскольку свое сонное состояние я вполне мог отнести на счет тяжелой ночной работы, не думаю, что Раффлс дал бы мне каплю своего зелья, вдобавок к сэндвичам и шампанскому.

Так что я устроился на сундуке как раз в то время, когда предметы начали приобретать очертания даже не на фоне окон, а сами по себе, и я уже почти провалился в сон, как вдруг внезапная мысль поразила мой разум.

– А как же лодка? – спросил я вслух.

Ответа не было.

– Раффлс! – закричал я. – А что ты сделаешь с лодкой этого несчастного?

– Ты поспи, – последовал короткий ответ, – а лодку предоставь мне.

И по его голосу мне показалось, что Раффлс тоже прилег, только на полу.

Глава XV. Суд Раффлса

Когда я проснулся, башенку уже вовсю освещал день, и маленькое помещение выглядело для меня неожиданно. В темноте оно казалось побольше. Площадь пола, кажется, была всего футов двенадцать квадратных, но с одной стороны пол был ограничен колодцем и деревянной оградой лестничного проема, ведущего вниз, с другой – корабельной койкой, а напротив нее стоял еще и сундук, на котором пристроился я. Более того, четыре стены или, скорее, четыре треугольника ската крыши так резко спускались от вершины башенки, что оставляли очень небольшое пространство в середине, где взрослый человек мог бы стоять во весь рост. Отверстия окон-иллюминаторов были занавешены шторами из паутины, в которой застряли мертвые мухи. Несомненно, их не открывали многие годы; со всей удручающей очевидностью было ясно, что и мы их не откроем. Я был благодарен даже за то небольшое количество относительно чистого воздуха, которое поступало с лестницы внизу; но в атмосфере утренней свежести бросало в дрожь от одного представления о том, какая духота висит в этой берлоге на протяжении всего жаркого дня. Но ни запах, ни размеры этого места, ни какие-либо другие декорации этой сцены не выглядели так пугающе, как фантастическая внешность моих компаньонов.

Раффлс, устроившийся не на самом верху лестницы, но все же достаточно близко, чтобы опереться об ограждения, и Леви, чье грузное тело прогнуло корабельную койку, представляли весьма удивительное зрелище для глаз, еще не отошедших ото сна. Раффлса украшал отвратительный разрез от левой ноздри до угла рта – он, правда, пытался стереть кровь с лица, но темная зловещая полоска оттеняла его необычную бледность. Леви обмяк на своей койке, был помят и расхристан, очень слаб и вряд ли что-то соображал, хотя его жизненная сила придавала отблеск его налитым кровью глазам. Он был экстравагантно укутан в алую материю, из которой торчали его руки, скованные наручниками; кусок веревки соединял наручники с крюком в стене, на котором также висели его пальто и шляпа, еще один кусок, подлиннее, вился от другого угла материи до самых перил – теперь я понял, что эта изорванная и мятая материя была некогда морским вымпелом торгового флота. Из этого был сделан логический вывод о том, что я сам укрывался национальным флагом – тут я заметил, что ко мне обращено жутковатое лицо Раффлса, который проснулся и улыбался мне.

– Как, выспался под рогожкой, Банни? Можешь встать и предъявить свой флаг нашему заключенному. Не стоит бояться его, Банни; клиент оказался настолько дьявольски силен, что, как видишь, пришлось заковать его в кандалы. Хотя нельзя сказать, что я оставил его совсем неподвижным – смотри, сколько веревки, а, Банни?

– Это уж точно! – саркастически рявкнул Леви. – Подло напасть на человека, притащить Бог весть куда, а потом еще и вытереть об него ноги – это по-вашему! Но я буду покорен как ягненок, если только дадите чуть выпить.