Мистер Джастис Раффлс

И едва я поднялся на ноги и стряхнул с себя «Юнион Джек», то увидел стоящую на ограждении лестницы бутылочку шампанского, хорошо видимую с койки. Признаюсь, я и сам посмотрел на нее с задумчивостью, но Раффлс был равно непреклонен и к врагам, и к друзьям – вместо того, чтобы что-то ответить Леви, он поманил меня, и я последовал за ним по деревянным ступеням вниз. Конечно, я на секунду задумался, а не опасно ли оставлять нашего героя одного, но тут же отбросил эту мысль. Комнатка внизу была оборудована ванной и туалетом, на которые Раффлс указал мне, не спускаясь до конца лестницы. Кроме того, он передал мне остатки заветренных сэндвичей, которые прибыли из дома Леви.

– Боюсь, запивать придется водой из-под крана, – сказал он. – Жалкий бес допил все, что от нас вчера оставалось, и к тому же опустошил мою флягу; но есть он то ли не хочет, то ли не может, так что если он выдержит суд и примет свой приговор как мужчина, боюсь, мне придется отдать последнюю пинту вина этому сатане.

– Суд и приговор! – воскликнул я. – Я думал, ты собирался держать его здесь ради выкупа?

– Но только после справедливого суда, дорогой Банни, – сказал Раффлс с некоторым упреком. – Мы должны выслушать, что эта старая швабра скажет в свое оправдание после того, как услышит предъявленное мной обвинение. Так что суй голову под кран, как только перекусишь, Банни; это, конечно, не сравнится с заплывом, который мне пришлось совершить после того, как я вернул на место лодку, пока вы с Шейлоком спали, но это все, на что у вас есть время, пока я не открыл процесс.

И он сделал это, действуя сразу и как прокурор, и как судья, восседая на сундуке как на скамье, как раз в тот момент, когда я вошел в зал суда.

– Арестант на койке, до того как мы сформулируем обвинение против вас, нам лучше разобраться с последней вашей просьбой о выпивке, сделанной одновременно с абсурдным замечанием насчет «подлого нападения». Эта просьба была заявлена сегодня более чем один раз и неоднократно выполнена. На этот раз же я отказываю. Выпивка является одной из причин ваших несчастий, подсудимый, именно выпивка побуждает вас посещать не менее раза в год Карлсбад ради очищения организма, и все же не более чем через неделю после этого отрезвления вы явились сюда в беспамятстве и не понимая, как вы сюда попали.

– Тут дело не в виски, – проворчал Леви, страдальчески наморщив лоб. – Тут что-то еще, и вы это знаете; это была нечестная игра, и вы за нее еще заплатите. Мой виски хоть бочкой пей, такого похмелья от него не бывает.

– Что ж, – продолжил Раффлс, – ваше шампанское, несомненно, не хуже, и вот здесь стоит бутыль этого напитка, которую вы сможете открыть сами, если только проявите толику здравого смысла сейчас, пока процесс не закончится. Но вы не приблизитесь к этому заветному результату, если будете продолжать твердить о нечестной игре, как будто она велась только с одной стороны, и ваша игра не была еще более подлой. Так вы только затянете ход суда. Вам предъявляется обвинение в вымогательстве и жульничестве в ваших деловых операциях, в обмане и введении клиентов в заблуждение, в попытках обмануть и предать ваших друзей, в нарушении всех правил цивилизованной криминальной активности. Вы не будете приглашены к защите, поскольку этот суд совершенно не оценит все, что вы могли бы в свою защиту сказать; однако сейчас вы имеете возможность обратиться к суду ради смягчения своего приговора. Или, если пожелаете, – тут Раффлс подмигнул в мою сторону, – ваше дело за вас будет представлять адвокат. Мой присутствующий здесь ученый друг, я уверен, будет только рад – правда, мистер Банни? – взять на себя функции вашего поверенного – если, конечно, вы ему верите хоть на йоту!

И Раффлс негромко рассмеялся, как иногда смеется судья над собственно юридической шуткой; я тут же громогласно присоединился к нему, за что и был одним судейским взглядом унижен с позиции состязательной стороны до жалкого статуса публики в зале.

– Если я услышу еще какой-либо смех, то велю очистить зал суда, – сказал Раффлс. – Суд ужасает низведение правосудия до уровня театральной постановки отдельными присутствующими.

Леви было откинулся на своем месте с желтым и помятым лицом, закрыв покрасневшие глаза, но тут он выпрямился и сухими губами изрыгнул в сторону судьи очередь ругательств.

– Берегитесь! – сказал Раффлс. – Неуважение к суду до добра вас не доведет!

– И до какого же добра этот цирк должен довести всех нас? Говорите, что у вас против меня есть, и отправляйтесь к черту!

– Полагаю, вы прискорбным образом путаете наши функции, – сказал Раффлс, сострадательно покачивая головой. – Но что касается вашего первого замечания, тут я постараюсь поймать вас на слове. Вы – ростовщик, держащий среди прочего контору на Джермин Стрит, в округе Святого Иакова и действующий под именем Дэниэл Леви.

– Да, так уж меня зовут.