Мистер Джастис Раффлс

– Милый мой юноша, – ответил Дэн Леви, – я знаю циферблат этих часов не хуже, чем внутренности этой башни.

– Так вам известно, где мы находимся! – воскликнул я с удивлением, и Леви оскалился так широко, как арестанты обычно не улыбаются.

– Конечно, – сказал он, – ведь это я перебил цену последнего арендатора, и чуть не купил сам дом вместо моего нынешнего жилья. Как раз из-за этого дома мне и понравилась эта местность.

– Почему вы не сказали нам правду раньше? – потребовал я ответа, но от моего вопроса его ухмылка только стала шире.

– А с чего бы? Иногда полезно показаться несчастнее, чем ты есть.

– Только не в этом случае, – пробормотал я сквозь зубы. Однако, невзирая на мою строгость и его путы, наш пленник продолжал разглядывать меня с тихим, но нервирующим удовольствием.

– Я не так в этом уверен, – заметил он, чуть погодя. – Я как раз думаю, что это оказалось мне полезно, раз уж ваш Раффлс уехал обналичивать мой чек и оставил вас присматривать за мной.

– О, в самом деле! – произнес я с подчеркнутым напором, и моя правая рука для успокоения нащупала рукоятку собственного револьвера здоровяка в кармане пиджака.

– Я всего лишь говорю, – продолжил он примирительным тоном, – что вы производите на меня впечатление более здравомыслящего человека, чем ваш нетерпеливый друг.

На это я ничего не ответил.

– С другой стороны, – продолжал Леви еще более неспешно, как будто он в уме сравнивал нас друг с другом, – с другой стороны… – запнулся он, ловя ускользающую мысль, – вы не так много рискуете, как он. Раффлс часто рискует, и однажды он, конечно, засадит вас обоих в кутузку, если даже и не в этот случай. Но почти наверняка засадит. Все же «не говори гоп, пока не перепрыгнешь».

Я согласился с ним, с несколько большей уверенностью, чем испытывал.

– Однако мне интересно, почему он об этом не подумал… – продолжал мой пленник бормотать, как будто про себя.

– Не подумал о чем?

– Да о часах. Он точно видел их раньше, в отличие от вас; только не говорите, что это похищение было придумано на ходу! Все это спланировано заранее, место осмотрено, часы замечены… Видно, что они идут. Но вашего друга так и не посетила мысль о том, что, раз часы идут, значит, их заводят минимум раз в неделю, и он не поинтересовался, в какой день!

– Откуда вам знать, что не поинтересовался?

– Потому что этот день – сегодня!

И Леви откинулся назад на койке с утробным смешком, который казался мне уже очень знакомым, но вряд ли я ожидал услышать его в таких затруднительных обстоятельствах. Меня задевало еще больше то, что я знал, что Раффлсу определенно не пришлось бы его слышать на моем месте. Но у меня, по крайней мере, была возможность просто и грубо отрицать всякую достоверность утверждения пленника.

– Не пытайтесь скормить мне этот блеф! – вот более или менее то, что я ответил. – Это было бы слишком удачным совпадением для вас.

– Шансы всего-то шесть к одному, – сказал Леви безразлично. – Один из вас пошел на дело с широко открытыми глазами. Жаль только, что второму придется последовать за ним вслепую и погибнуть. Но, я думаю, вы лучше знаете, что делать.

– В любом случае, – похвастался я, – я не стану клевать на самую очевидную ложь, которую в своей жизни слышал. Скажите мне, откуда вы знаете об этом человеке, что приходит заводить часы, а я послушаю.

– Я-то знаю, потому что знаю его самого – маленький такой шотландец, не особенно страшный с виду, хотя конечно жилистый как ремень, хоть и щуплый, – начал Леви обстоятельный и непредвзятый рассказ, который должен был казаться довольно убедительным. – Он приезжает в каждый вторник из Кингстона на велосипеде; иногда до обеда, заглядывает и ко мне в дом, чтобы посмотреть мои часы. Вот потому я его и знаю. Но не хотите – не верьте.

– И где же заводятся эти часы? Я тут ничего подобного не вижу.

– Нет, – сказал Леви, – он поднимается только на предпоследний этаж. Я припомнил, что внизу лестницы видел что-то вроде буфетного шкафа в стене. – Но это достаточно близко.

– То есть мы должны будем услышать его?

– А он – нас! – добавил Леви с явной решимостью.

– Слушайте, мистер Леви, – сказал я, демонстрируя ему его собственный револьвер, – если мы кого-то услышим, я приставлю это к вашей голове, а если он услышит нас, придется вышибить наружу ваши чертовы мозги!

Само чувство, что я был, пожалуй, последним человеком, способным на такой поступок, заставило меня проговорить эту шокирующую угрозу голосом, достаточно ее подкрепляющим, и я надеялся, что выражение моего лица соответствовало ей не менее. Тем более унизительным для меня было, когда Дэн Леви воспринял мою драму как фарс – если что и могло заставить меня почувствовать себя хуже после такой эскапады, то это тот утробный смех, которым он ее приветствовал.

– Простите, – сказал он, промокая красные глаза краем красного покрывала, – но мысль о том, что вы этакое выкинете только чтобы сохранить тишину – о, она так же забавна, как вся эта ваша попытка выставить себя хладнокровным злодеем!