Мистер Джастис Раффлс

Однако я искал не леди Лауру, а мисс Белсайз, но неопрятная служанка не могла толком сказать мне, на месте мисс Белсайз или же ее нет. Возможно, она была в саду, но, возможно, и у реки. Не мог бы я пройти внутрь и подождать минуту? Я мог бы, да так и сделал, но ждать пришлось много дольше, и у меня была возможность изучить интерьер, такой же потрепанный, как и наружность дома. Повсюду располагались мощные останки мебели, совершенно справедливо вышедшей из моды. Диван все еще стоит у меня перед глазами, как и стальной каминный прибор, и хрустальная люстра. Древний и огромный рояль занимал почти половину комнаты; и в довершение всего, приглашая пофантазировать на тему всяческих сравнений и контрастов, тут же стоял в дешевой раме портрет Камиллы Белсайз, великолепной в вечернем платье.

Я все еще изучал все имевшиеся на картине откровенно варварские аксессуары – перо, ожерелье, свернутый шлейф, и гадал, что за благородный родственник расщедрился и пришел на помощь ради такого случая, и почему Камилла должна была выглядеть такой скучной в этом наряде, как вдруг открылась дверь и вошла она сама – не особенно элегантно одетая, и с выражением лица, весьма далеким от скуки, как я мог заметить.

Она казалась изумленной, встревоженной, негодующей, укоризненной, и, как мне показалось, еще больше нервной и расстроенной, хотя все это едва просвечивало сквозь ее гордость. А что касалось ее белых саржевых жакета и юбки, то мне показалось, что совсем недавно они побывали у реки, притом я сразу заметил отсутствие одной из крупных эмалевых пуговиц.

До этого момента, признаюсь, я и сам страдал от некоторой нервозности. Но, когда я заговорил, все сомнения растворились в радостном возбуждении.

– Вы, возможно, удивлены этим вторжением, – начал я. – Но я подумал, что это могло принадлежать вам, мисс Белсайз.

И из жилетного кармана я извлек пропавшую эмалевую пуговицу.

– Где вы нашли ее? – с очаровательно возросшим удивлением в голосе и выражении лица спросила мисс Белсайз. – И откуда вы знаете, что она моя? – прозвучал следующий вопрос, стоило ей только успеть вдохнуть.

– Я не знал… – ответил я. – Но догадался. Самая безумная догадка в моей жизни!

– Но вы не расскажете, где наши ее?

– В пустом доме, недалеко отсюда.

У нее перехватило дыхание; теперь я чувствовал его, как легчайший ветерок. Совершенно неосознанно я удержал эмалевую пуговицу в своих пальцах.

– Что ж, мистер Мандерс? Я очень сильно вам обязана. Но могу ли я получить ее обратно?

Я вернул ей то, что ей принадлежало. Все это время мы смотрели прямо друг на друга. Пока она повторяла свои механические извинения, я уставился на нее еще пристальнее.

– Так это были вы! – сказал я, и пожалел об этом, видя мнимое изумление, которое она сразу же изобразила, но тут же ощутил благодарность, когда беспечный луч света прояснил все, что крылось в ее переменчивых глазах помимо этого.

– Кем же, как вы думаете, я была? – спросила она с холодной, едва видимой улыбкой.

– Я вообще не знаю, был ли там кто-нибудь. Я не мог ничего понять, – ответил я искренне. – Я просто обнаружил у себя в руке револьвер.

– Чей револьвер?

– Дэна Леви.

– Отлично! – мрачно произнесла она. – Это даже к лучшему.

– Вы спасли мою жизнь.

– Но я думала, что вы забрали его жизнь, а я – соучастница!

В ее голосе не было никакой дрожи; это был осторожный, нетерпеливый, дерзкий, напряженный, но теперь совершенно точно ее собственный голос.

– Нет, – сказал я, – Я не застрелил его, но заставил его подумать, что сделал это.

– Я и сама так решила, пока не услышала, как вы разговариваете.

– Но вы не издали ни звука.

– Да уж, конечно! Я предпочла скорее скрыться оттуда.

– Но, мисс Белсайз, я сойду с ума, если вы не объясните мне, как вы вообще туда попали!

– А вы не думаете ли, что это хороший момент, чтобы рассказать мне о себе – и о вашем деле?

– О да, и мне даже все равно, кто начнет первым! – произнес я взволнованно.

– Тогда это буду я! – ответила она немедленно, но повела меня к ужасному дивану в глубине комнаты и усадила там, как будто мы собирались пообщаться по совершенно светскому поводу. Пока мы обсуждали то, что хотели, в этой обстановке увядшей респектабельности, я не мог поверить, что все это происходит в действительности, и притом так неожиданно. За нами располагалось окно, смотревшее на узкую лужайку с гравийной окантовкой, и купы ив, отделявших дом от Темзы. Сцена этого разговора казалась мне нереальной при всем своем реализме.

– Вы ведь знаете, что произошло тем утром, – я имею в виду день, когда не состоялась игра, – начала говорить мисс Белсайз, – ведь вы были там; и хотя не остались, чтобы увидеть все, что случилось после, я полагаю, сейчас вы все знаете. Мистер Раффлс, конечно же, вам рассказал; вообще-то, я слышала, как бедный мистер Гарланд отпускал его. Как ни посмотри, ужасная история. Никто не смог бы с честью выйти из подобного положения, ну и как можно ждать, что такой милый человек устоит в борьбе против безжалостного ростовщика? Мистеру Раффлсу, наверное, это удалось бы, если можно назвать его милым!