Мистерии (пер. Соколова)

Еще нсколько минутъ шла она все также; затмъ онъ замтилъ, что она вдругъ посмотрла на свои часы и оглянулась. Она пошла ему прямо навстрчу. Спохватилась она, что ли насчетъ своего платка? Тогда онъ тоже повернулся и медленно пошелъ впереди ея. Дойдя до ея носового платка, онъ снова наступилъ на него ногою и вторично прошелъ мимо, и это у нея на глазахъ! И онъ продолжалъ итти. Онъ чувствовалъ, что она идетъ вплотную за нимъ, но все-таки не пошелъ быстре; такъ шли они, пока не вошли въ городъ.

Она пошла по дорог къ базару; онъ направился къ своей гостиниц.

Дома онъ открылъ окно и облокотился о подоконникъ, измученный, изможденный отъ волненія. Гнвъ его прошелъ, онъ весь съежился и сталъ рыдать, рыдать, опустивъ голову на руки, рыдать безмолвно, съ сухими глазами и содрогаясь всмъ тломъ. Итакъ, это прошло безвозвратно! О, какъ онъ теперь раскаивался, какъ бы онъ хотлъ, чтобы этого не было! Она бросила свой носовой платокъ, можетъ быть, нарочно, чтобы его унизить. Ну, и что же изъ этого? Онъ могъ бы поднять платокъ, спряталъ бы его и всю жизнь носилъ бы его на груди. Онъ былъ блъ какъ снгъ, а онъ втопталъ его въ мягкую грязь дороги! Она, можетъ быть, даже вовсе не взяла бы платка у него, если бы онъ тотчасъ поднялъ его, можетъ быть она оставила бы его ему; одинъ Богъ знаетъ это! Но если она протянула руку за нимъ, онъ бы склонился передъ ней и сталъ бы просить ее объ этомъ; протянувъ къ ней руки, онъ умолялъ бы ее объ этомъ какъ о милости, на память! И что за важность, даже если бы она опять высмяла его за это!

Вдругъ онъ сорвался съ мста, въ два прыжка сбжалъ съ лстницы, въ дв минуты пробжалъ всю обратную дорогу черезъ городъ къ приходу и прибжалъ на то же мсто. Можетъ быть, онъ еще найдетъ платокъ на томъ же мст! и дйствительно, она оставила его на дорог, хотя онъ былъ увренъ, что она видла, какъ онъ вторично наступилъ на него. Какое счастье, несмотря ни на что, ни на что! Слава Богу! Съ бьющимся сердцемъ прижимаетъ онъ его къ себ, спшитъ домой и полощетъ его въ вод, полощетъ безчисленное множество разъ и осторожно выжимаетъ его. Платокъ помятъ и испорченъ, въ одномъ уголк даже слегка разорванъ каблукомъ; но это ничего! Ахъ, какъ онъ счастливъ, что нашелъ его!

Еще не успвъ снова уссться у окна, онъ вспомнилъ, что всю эту послднюю дорогу черезъ городъ и лсъ онъ сдлалъ безъ фуражки на голов. Да, онъ сошелъ съ ума! Если бы она его видла! Она хотла испытать его, и, когда дошло до дла, онъ опять самымъ позорнымъ образомъ провалился. Нтъ, все это надо немедленно привести къ концу. Онъ долженъ быть въ состояніи видть ее со спокойнымъ сердцемъ, съ высоко поднятой головой и съ холоднымъ взглядомъ, не измняя себ. Какъ бы ему хотлось это попробовать! Ухать бы и взять съ собою Марту. Она была такъ добра къ нему; ахъ, только надо заслужить ее; онъ не будетъ знать ни покоя ни отдыха, пока не заслужитъ ее.

Погода становилась все мягче и мягче; тихій втерокъ доносилъ до его окна запахъ свжаго сна и земли и все больше оживлялъ его. Да, завтра онъ опять пойдетъ къ Март и униженно будетъ умолять ее согласиться.

Но на слдующій день еще до обда надежда его окончательно погибла.

XVIII

Утромъ явился къ нему докторъ Стенерсенъ еще прежде, чмъ Нагель усплъ одться. Докторъ извинился; этотъ проклятый базаръ день и ночь поглощаютъ его цликомъ. Да, у него есть порученіе, нкая миссія: онъ взялся его — Нагеля — убдить снова явиться на базаръ: ходятъ самые удивительные слухи объ его игр, весь городъ просто спать не можетъ отъ любопытства… истинная правда!..

— Вы читаете, я вижу, газеты? Да, политика! Прочитали послднія данныя о выборахъ? Вообще говоря, дло съ выборами идетъ не такъ, какъ бы слдовало, никакъ не удается нанести шведамъ удара прямо въ лицо… Однако я нахожу, что вы спите довольно долго: уже десять часовъ, а на двор погода! — воздухъ прямо струится отъ тепла! Вамъ бы слдовало предпринять утреннюю прогулку.

— Да, онъ сейчасъ встанетъ.

— Ну, а какой же отвтъ передать комитету базара?

— Что онъ не будетъ играть.

— Нтъ? Однако дло идетъ о благ родины; въ прав ли онъ отказать ей въ этой маленькой услуг?

— Да… но онъ не можетъ.

— Боже мой, а теперь именно столько голосовъ за это, особенно дамы вчера вечеромъ прямо осадили его, чтобы онъ уговорилъ Нагеля. Фрейлейнъ Андресенъ не давала ему ни отдыха, ни срока, а фрейлейнъ Килландъ отозвала его даже въ сторону и просила его не давать Нагелю покоя, пока онъ не пообщаетъ притти.

— Да, но вдь фрейлейнъ Килландъ не иметъ ни малйшаго понятія объ его игр? Она не слыхала ея.

— Нтъ, но тмъ не мене она горяче другихъ просила принести его и даже предлагала аккомпанировать ему. Въ заключеніе она сказала: скажите ему, что мы вс вмст просимъ его… Да, вы и въ самомъ дл могли бы взять какихъ-нибудь два-три аккорда, чтобы доставить намъ всмъ удовольствіе?

— Онъ не можетъ, не можетъ!

— Это все вдь только слова; вдь игралъ же онъ въ четвергъ вечеромъ?