Мистерии (пер. Соколова)

— Ну, конечно же, знаю! — отвчалъ онъ. — Могъ ли и забытъ его лицо и его мундиръ? Онъ красивъ, я не нахожу въ немъ ни одного недостатка, и всетаки я бы желалъ, чтобы онъ умеръ и сгинулъ!.. Что толку, если я сотни разъ буду повторять себ: ничего ты тутъ не достигнешь, онъ красивъ, онъ офицеръ, между тмъ какъ ты агрономъ и ничтожество; къ тому же, главное, онъ ея женихъ, и баста! Но сердце не склоняется ни передъ чмъ; и ни въ коемъ случа передъ невозможностью. Фрейлейнъ Килландъ, поговорите со мной хоть сколько-нибудь благосклонно, во имя любви моей! Я не хочу любить васъ, но не могу этого бросить; неужели нтъ ужъ никакой надежды? Неужели вы безусловно и навсегда для меня потеряны? Ахъ, нтъ еще, не правда ли? Милая, хорошая, нтъ еще!

— Именно, именно потеряна, не приводите же меня въ совершенное отчаяніе! — воскликнула она. — До чего вы хотите меня довести? О чемъ вы думаете? Или вы думаете, что я должна… Господи Боже мой, будьте добры! Не продолжайте этого разговора! Вдь вотъ вы теперь все испортили только нсколькими глупыми словами; вдь мы уже никогда не должны встрчаться. Зачмъ вы это сдлали? Нтъ, если бы я могла это предвидть! Да! Да! Оставьте это, по крайней мр, теперь; прошу васъ, довольно, какъ ради меня, такъ и ради васъ! Вдь вы же видите, что я ничмъ не могу быть для васъ; я даже не понимаю, какъ вы могли хоть когда-нибудь это думать. Такъ-то; теперь этому надо положить конецъ; вы должны ухать. Если бы вы знали, какъ вы меня взволновали! Если вы хотите оказать мн большую услугу, то возвращайтесь домой и постарайтесь свыкнуться съ этимъ. Не правда ли, вы не захотите огорчить меня? О, Боже, мн за васъ такъ больно, но я не могу поступить иначе!

— Такъ неужели мы сегодня должны проститься? Неужели я васъ вижу въ послдній разъ? Нтъ, нтъ, послушайте! Простите меня, я не буду горячиться. Но если я общаю быть спокойнымъ и говорить о чемъ-нибудь другомъ, не объ этомъ, неужели мн никогда уже нельзя будетъ видть васъ? Если я, понимаете, буду совершенно спокоенъ? Вдь, можетъ быть, когда-нибудь, если бы тотъ, другой, вамъ опостыллъ… только пусть сегодня это не будетъ послднимъ разомъ. Я не прошу теперь большаго, не давайте только всему погибнуть. Вы опять качаете головой, голова у васъ дивная, но вы ею качаете. Неужели же все, все невозможно?.. Если бы вы, не желая простить меня, сказали бы "да", чтобы только доставить мн радость! А то день сталъ такимъ печальнымъ, страшно печальнымъ, тогда какъ утромъ я плъ! Только одинъ разъ еще! Я такъ убдительно прошу васъ, какъ только умю!

— Да, но вы не должны просить меня, потому что я не могу вамъ этого общать. Да и зачмъ? идите теперь; сдлайте это! Можетъ быть, мы еще и увидимся, я не знаю, но можетъ быть. Нтъ, теперь уходите, слышите! — воскликнула она нетерпливо. — Вы окажете мн этимъ истинное благодяніе. Еще можетъ кто-нибудь притти…

Пауза. — Онъ пристально глядлъ на нее, грудь его подымалась съ трудомъ. Наконецъ онъ сдлалъ надъ собой усиліе и поклонился; прощаясь, онъ уронилъ фуражку на землю и вдругъ схватилъ ея руку, которой она ему не протянула; онъ схватилъ ее и крпко сжалъ въ своихъ рукахъ; она слегка вскрикнула, и онъ тотчасъ выпустилъ руку, несчастный, глубоко огорченный тмъ, что причинилъ ей боль. И онъ стоялъ и смотрлъ ей вслдъ, пока она удалялась. Еще два, три шага, и она исчезнетъ! Онъ никогда не увидитъ ея; она, этого не сказала даже для виду, хотя онъ молилъ ее объ этомъ, какъ о милости. Кровь ударила ему въ лицо; онъ крпко закусилъ губы и хотлъ уйти, повернуться къ ней спиной, въ искреннемъ гнв… Въ конц концовъ, вдь онъ же мужчина; такъ лучше, все хорошо, до свиданья!..

Вдругъ она оглянулась и сказала:

— А по ночамъ вы не должны бродить вокругъ дома, голубчикъ, право, вы не должны этого длать. Теперь я знаю, вдь это на васъ вотъ уже нсколько ночей бшено лаетъ Бискъ; разъ ночью папа готовъ уже былъ встать. Вдь вы не будете, послушайте? Я надюсь, что вы не захотите обоихъ насъ довести до несчастья.

Она сказала только это, но при звук ея голоса его гнвъ уже прошелъ, и онъ покачалъ головою.

— И при всемъ томъ сегодня мое рожденіе! — сказалъ онъ. Затмъ онъ закрылъ лицо одной рукой и пошелъ дальше.

Она смотрла ему вслдъ, задумалась на мгновенье и вдругъ побжала за нимъ. Она схватила его за руку.

— Да, извините меня! Гадко было съ моей стороны забывать объ этомъ. Не обижайтесь на меня; я ничмъ не могу быть для васъ. Но все-таки, мы, можетъ быть, и увидимся посл; вы не думаете? А теперь мн надо итти. До свиданья!

Она повернулась и быстро стала удаляться.

XII

Съ набережной поднялась дама въ вуали, только что спустившаяся на сушу съ парохода. Она прямо пошла къ Центральной гостиниц.

Нагель случайно стоялъ у окна и смотрлъ на улицу; передъ тмъ онъ все послобденное время неустанно ходилъ взадъ и впередъ по комнат и только раза два остановился, чтобы выпить стаканъ воды. Лицо его было необыкновенно красно, красными пятнами, а глаза его пылали. Онъ часъ за часомъ думалъ все о томъ же: о своей послдней встрч съ Дагни Килландъ.