Мистерии (пер. Соколова)

И она, рыдая, упала передъ нимъ на колни, схватила его руки и стала прижимать ихъ къ своей груди и съ своему лицу.

Онъ тотчасъ же почувствовалъ себя сильно тронутымъ этой горячей нжностью, которой онъ теперь уже никакъ не ожидалъ; онъ привлекъ ее къ себ и усадилъ къ себ на колни.

— Я не забыла дня твоего рожденія, — сказала она, — я всегда буду его помнить. Ты не знаешь, сколько ночей я проплакала по теб, сколько ночей не могла заснуть отъ волнующихъ мыслей… Любимый мой! У тебя все т же красныя губы! Я, между прочимъ, о многомъ думала; я думала: все такой же ли у тебя красный ротъ?.. Какъ глаза твои бгаютъ и пылаютъ! Теб надоло? А то ты остался совершенно такимъ же, но глаза твои, правда, пылаютъ, словно ты тоскуешь и хочешь какъ можно скоре избавиться отъ меня. Дай, я лучше сяду около тебя на стулъ, вдь это теб, конечно, пріятне, не такъ ли? Мн такъ много, такъ много нужно бы говорить съ тобою, а надо торопиться, пароходъ скоро уходитъ; и вотъ ты смущаешь меня своими равнодушными взглядами. Что мн сказать, чтобы ты меня внимательно выслушалъ? Въ сущности, у тебя нтъ и тни благодарности за то, что я вспомнила объ этомъ дн и пріхала… Много ли ты получилъ цвтовъ? Ну, да, конечно. Госпожа Стенерсенъ, конечно, подумала о теб? Скажи мн, какова она, эта госпожа Стенерсенъ, ради которой ты разыгрываешь агронома? Ха-ха-ха! Нтъ, это безподобно!.. Я бы тоже привезла теб пару цвточковъ, если бы у меня были деньги; но какъ разъ теперь я такъ бдна… Господи Боже, ну, слушай же меня хоть эти дв жалкія минуты; согласенъ? Какъ все теперь перемнилось! Помнишь ли ты, да, нтъ, конечно, не помнишь, и безполезно напоминать теб объ этомъ, — но разъ ты узналъ меня издали по перу на моей шляп и побжалъ мн навстрчу, какъ только узналъ. Ты прекрасно знаешь, что это такъ было? Это случилось на крпостномъ валу. Ты киваешь; такъ ты это помнишь? Ну, такъ видишь ли, разв я не права? Но вотъ я и не знаю, къ чему я упомянула объ этомъ пер; Господи Боже, я забыла, какъ я хотла обратить этотъ примръ противъ тебя, это былъ прекрасный аргументъ… Что такое? Отчего ты вскочилъ?

Онъ всталъ, прошелъ черезъ комнату на цыпочкахъ и неожиданнымъ толчкомъ отворилъ дверь.

— Въ столовой то и дло звонятъ васъ, Сара, — сказалъ онъ, высунувшись въ дверь.

Вернувшись и снова усвшись, онъ подозвалъ къ себ Камму кивкомъ головы и шепнулъ:

— Я отлично замтилъ, что она стоитъ тамъ и слушаетъ.

Камма выказала нетерпніе.

— А если бы она и слушала! — сказала она. — Нтъ, почему же, наконецъ вы заняты тысячью другихъ вещей? Вотъ я уже сижу здсь съ четверть часа, и вы не попросили меня избавиться отъ вуаля. Нтъ, не вздумайте теперь просить меня объ этомъ! Вы не принимаете въ соображеніе, какъ тяжело имть въ такую жару передъ самымъ лицомъ зимній вуаль. Ну, да это мн подломъ; чего мн нужно было здсь? Вдь я уже слышала, какъ вы просили у двушки позволенія войти сюда на минуту. "Только на минуту", сказали вы. Это, конечно, значитъ, что вамъ хотлось покончить со мной въ два-три слова. Да, да, я не упрекаю васъ, я только безконечно опечалена этимъ. Богъ мн свидтель!.. и отчего я никакъ не могу отршиться отъ тебя? Я знаю, что ты безумецъ, что глаза у тебя совсмъ сумасшедшіе; да, подумай-ка, вдь объ этомъ говорятъ, и я охотно врю этому; но бросить тебя я все-таки не могу. Докторъ Ниссенъ говоритъ, что ты не въ своемъ ум и, Богъ тебя знаетъ, ты, должно быть, и вправду сильно помшался, если могъ поселиться въ такомъ мст, какъ это, и назваться агрономомъ. Никогда не слыхала я ничего подобнаго! И ты все еще носишь желзное кольцо на пальц и неизмнно таскаешь это желтое платье, котораго не потерплъ бы на своемъ тл ни одинъ человкъ…

— Докторъ Ниссенъ сказалъ, что я сумасшедшій?

— Докторъ Ниссенъ именно такъ и сказалъ. Хочешь знать, кому онъ сказалъ это?

Пауза. Онъ на мгновенье погрузился въ раздумье. Затмъ снова поднялъ глаза и спросилъ:

— Скажите мн откровенно, Камма, не могу ни я намъ немного помочь деньгами? Вы знаете, что я могу это сдланъ.

— Никогда! — воскликнула она, — ни за что, слышите ли! Какъ смете вы бросатъ мн въ лицо одну обиду за другой?

Пауза. — Я не знаю, — сказалъ онъ, — зачмъ мы сидимъ тутъ и мучаемъ другъ друга.

Но тутъ она перебила его, плача и уже не взвшивая своихъ словъ: