Мюнхэ. История Сербии / история «Хостела»

А священники! Хорваты убивали наших православных священников, вламывались в приходы во время служб, подкладывали в церквях бомбы! Всё это творилось на глазах не только сербов, но и всего цивилизованного человечества. Руководитель Венского центра по расследованию нацистских преступлений, легендарный «охотник за головами нацистов» Симон Визенталь в интервью «Коррьере делла сера» в 1993 году предупреждал, что в Хорватии возрождается фашизм. Он напомнил, что первыми беженцами югославского кризиса были 40 тысяч сербов из Хорватии, что там произошли первые инциденты с поджогом православной церкви и синагоги, осквернением еврейского кладбища! Уж если такой знаток мирового фашизма, как Визенталь, так заявил, то это что-то да значит.

Летом 1991 года Хорватия стала рассматривать сецессию Краины как сепаратизм и объявила всеобщую мобилизацию с целью развязывания войны против сербов. Сербская армия оказалась неспособна защитить сербов Краины, а потому туда потянулись добровольцы из-за рубежа. Началась война.

— Почему сербская армия не защищает сербов? — спросила я у мужа как-то за ужином.

— Она неспособна. С распадом федерации армия практически развалилась, многие уволились с военной службы — какая из вновь образованных стран станет содержать такую огромную военную машину? У кого есть столько денег?

— И ты думаешь, что те добровольцы, что приезжают в Краину, смогут её защитить?

— Разумеется, нет. Я тебе больше скажу — если на стороне сербов воюют добровольцы, то на стороне хорватов — усташи.

— Как усташи?! — сказанное Слобо стало для меня настоящим откровением. Я всерьёз полагала, что усташское движение ликвидировано после войны союзниками.

— Да вот так. Сами усташи и их дети, которым с младых ногтей внушали идею хорватского превосходства, не просто отсиживались в Латинской Америке и США все эти годы — там они вполне легитимно проходили военную подготовку по программам Пентагона и ЦРУ.

— Но зачем всё это время это нужно было американцам?

— Очень просто. СФРЮ формально была частью социалистического лагеря, хоть и торговала с капиталистическими странами и имела почти со всеми дипломатические отношения. Никто не давал гарантии, что в случае начала войны — а, если помнишь, Хрущёв и Кеннеди однажды уже продемонстрировали миру её близость и вероятность, — Югославия не станет на сторону СССР. Основополагающей нацией в Югославии всё же были сербы, а потому противодействие им могло быть только со стороны хорватов — если быть точным, со стороны хорватских радикальных боевиков.

— Усташей?

— Именно.

— Я не могу согласиться с твоими словами. В СФРЮ все нации были едины и равноправны…

Слободан улыбнулся:

— Ну да. Так же, как в СССР. Нет, что ни говори, а сербы имели первостепенное значение — пусть это и не нравилось коренному хорвату Тито, заточившему свою жену-сербку под домашний арест. Так исторически сложилось. Государство образовалось вокруг Сербии, основал его серб, патриотизм и упорство сербов много раз не давало ему затрещать по швам. Так вот, противопоставить силе духа этой нации можно только физическую силу другой нации. А с кем мы всегда были на ножах? Только с хорватами.

— А как быть с санкциями? Евросоюз признал независимость Хорватии, но не признал Краину… Вот, посмотри, что пишет ИТАР-ТАСС, — я развернула свежую газету и зачитала ему: — «Белград и Сербия в шоке. Республиканские власти, похоже, не знают, что предпринять. Ибо завтра пленарное заседание мирной конференции по Югославии в Гааге намерено потребовать от них подписания очередного текста плана ЕС о будущем устройстве Югославии, где сербские Краины остаются в составе Хорватии. Если этот план Сербией не будет подписан, европейские сообщества грозят введением жёстких экономических санкций против этой республики».

— Я тоже всё время об этом думаю…

— И что надумал?

— Я дал приказ солдатам ЮНА, что сейчас пытаются хоть как-то защитить Краину, не стрелять.

— Хорошенькое дело! — я всплеснула руками. — Да ты с ума сошёл! В них стреляют, а они должны сидеть сложа руки? Они ведь гибнут, Слобо!

— Как мне кажется, мы должны решать эти вопросы не силовым путём, — произнёс Слобо, пряча глаза и глядя куда-то под ноги.

— А как? Как? — закипела я. — Сербы всю жизнь с оружием в руках сражались за свою свободу. Никто никогда ничего просто так нам не давал, никакие увещевания тут не помогут.

— Ты предлагаешь развязать в канун XXI века мировую войну? Ты же понимаешь, что все силы цивилизации, случись что, станут на сторону хорватов?

— Почему ты в этом уверен?

— Потому что независимость Хорватии признал весь мир, а независимость Краины — никто… Пойми — сейчас другие времена. Им проще удавить одну маленькую Сербию, чем допустить, чтобы все Балканы, а вслед за ними и славянские страны вообще втянулись в мировой конфликт!

— Времена всегда одинаковые. Ты оглядываешься на мир и запрещаешь солдатам ЮНА стрелять, когда в них стреляют далеко не из рогаток, а из боевого оружия. А твоё нынешнее предложение куда абсурднее моего — ты предлагаешь ждать и дальше терять людей? Это лучше?