Мюнхэ. История Сербии / история «Хостела»

Мне снова снились мои недавние видения и ощущения. Снился Карагеоргий и его убийство, Елена Петрович как живая стояла отражением в зеркале. Я поняла — атмосфера, в которую погрузил меня этот восточный калиф из наших дней, пробудила во мне ту доселе неведомую сторону эмпатии, которая отныне будет моим вторым я, моим альтер-эго. Отныне в мозгу моём буду существовать не только я, Эмма Мюнхэ Арден Лим, но и та великая женщина, которая олицетворяет собой саму Сербию и её борьбу. Сегодня это — Елена Петрович, завтра — Наталья Кешко, потом — Йованка Броз. Я поняла, что смогу чувствовать и понимать этих женщин по зову крови, что смогу прожить и пропустить через себя всю историю своей страны. Но вот только не поняла ещё, сможет ли моя психика всё-таки обычного, слабого человека пройти это испытание и нужно ли мне оно…

Проснулась я в абстинентном жару. Рашида не было — он уехал на работу, офис его располагался на другом конце города и возвращался он обычно поздно. Я оделась при помощи горничной, которую он щедро выделил мне в пользование на период проживания в его доме, и решила отправиться в город на прогулку.

Правда, надолго меня не хватило — жара и вчерашнее возлияние давали о себе знать, и потому, удобно устроившись в кабачке у арыка, я решила отведать кофе по-турецки, предаваясь размышлениям о будущем — всё же нельзя жить у него бесконечно, пора и возвращаться. Как по мановению волшебной палочки появился Чолич — ощущение было такое, что последнее время он меня буквально преследует.

— Здравствуй, — кивнул он, присаживаясь рядом.

— Ты всё ещё здесь?

— Завтра собираюсь уезжать.

— Счастливого пути. Передай привет Лукасу.

— Ты всё ещё не поняла…

— Скорее, всё ещё не поверила. У тебя ко мне какой-то разговор?

— Хотел осведомиться о твоих впечатлениях от Турции?

— О, впечатления просто великолепные. Хотела бы ещё не раз вернуться сюда. Видишь ли, мы привыкли думать об этой стране как о курортной зоне, а о том, что здесь есть великолепные исторические традиции, памятники истории и архитектуры — кто знает? Увы, мало времени, чтобы всё как следует изучить, но для моего исследования это было бы полезно. Всё-таки Сербию с Турцией связывают пусть и не радужные, но длительные взаимоотношения, которые обойти и забыть нельзя…

— Правильно. Так что же мешает остаться и изучить всё более пристально?

— Это дорого. Боюсь, что пока мне это не по карману.

— Могу помочь.

— Не люблю подачек.

— Это не подачка. Это заработок.

— Вот как? И что же я должна буду делать?

— Ты же помнишь мой рассказ о той организации, что я возглавляю в последнее время?

— А, эту сказку? Ну, допустим.

— Мне поступил заказ на турка. Но не на обычного, а на видного, представительного, имеющего отношение к бизнесу и политике этого государства.

— И ты решил похитить Кеттеля? — я по-прежнему легко и непринуждённо разговаривала на эти темы, ведь не верила до конца в то, что говорил мой собеседник.

— А ты никак в него влюбилась?

— Ещё чего. Он, конечно, представительный мужчина, но я пока далека от того, чтобы принять роковое для себя решение. Это помешает моему исследованию.

— Так как тогда? Мне стоит рассчитывать на твою помощь?

— Смотря сколько это будет для меня стоить.

— Ты будешь довольна.

— И всё же?

Чолич сделал несколько штрихов ручкой на бумажке и пододвинул её мне. На листке красовалась надпись «200 тысяч».

— Долларов? — уточнила я.

— Разумеется, не динаров.

— И что я должна делать?

— Ничего особенного. Пригласи его в Белград.

— А дальше?

— А дальше — моя работа.

Нет, нет, то ли я была слишком молода, то ли слишком пьяна, чтобы поверить в то, что говорил мне этот добрый с виду человек своим вкрадчивым, нежным голосом, способным открыть любую дверь. Мне всё ещё казалось, что он и Хебранг всего лишь какие-нибудь международные аферисты, которые, скажем, делают долги, а после скрываются из дорогих отелей и от своих партнёров, колесят таким образом по миру, объегоривая менее удачливых игроков в жизнь, и что все его слова — не более, чем вуаль некоей невинной авантюры, в которую меня настоятельно хотят втянуть. Ведь, если верить ему, то он относится ко мне очень тепло, а с таким отношениям к человеку ты вряд ли захочешь сделать его соучастником похищения или убийства.

Я взглянула ему в глаза — вернее, в очки, глаз как всегда было не видно.

— Я согласна. Я приглашу его, и в ближайшие дни мы с ним отправимся ко мне на родину. Но я очень хотела бы увидеть там Лукаса. Мне есть что ему сказать ещё.

— Хорошо. Ты увидишь его. Обещаю.

«Ну, точно, врал», — смекнула я, и со спокойной душой отправилась домой к Кеттелю.

За ужином в ресторане я решила пригласить своего благодетеля в город, где его предок некогда пал от руки самого Карагеоргия. Интригующая просьба Чолича или мой азарт, связанный с его недавним предложением — сложно сказать, что было здесь определяющим для меня. Но решение моё было твёрдым.

— Скажите, Рашид, вы хорошо помните ваш вчерашний вечер?

Он немного впал в краску, глядя на меня.

— Более чем достаточно.