Мюнхэ. История Сербии / история «Хостела»

— Ну что вы, граф, — я даже несколько смутилась. — Прошу вас, присаживайтесь. Я от всей души благодарю вас за столь тёплые слова и прошу, в свою очередь, передать мои глубочайшие уважения государю императору и императрице. Но всё же я не понимаю — чем я могу быть вам полезна?

— Можете, Ваше Величество, — нарочито повторил Персиани. — Очень можете. Мы ведь помним, что вы имеете малороссийские корни…

Он был прав — родители мои были выходцами из Малороссии. Мы жили там, когда я была совсем ребёнком, и я мало что запомнила из того периода, но светлые и тёплые воспоминания о дружественном и добром народе, что населял ту землю, я сохраню в душе своей на долгие годы.

— Это так.

— И потому я пришёл к выводу, что вы могли бы помочь мне вот в каком вопросе… — Он присел, снова погладил усы, и осторожно начал: — Видите ли, свободная и независимая Сербия — а именно такой видит вашу страну мой император — сейчас только становится на ноги после многовекового турецкого владычества, которое, так уж сложилась жизнь, по сути, ликвидировало сербскую государственность. А по собственному опыту мы знаем, что независимой и сильной державе нужны свои дороги, в том числе и дорога железная. Это позволит Сербии свободно торговать не только с Россией, но и с более отдалёнными странами на выгодных стране условиях, а значит, в свою очередь, быть независимой от Австро-Венгрии, её кабальных торговых сделок и навязываемых торговых пошлин…

Я задумалась.

— Пожалуй, вы правы. Но так ли мы сильны сейчас? Настолько ли окрепли экономически, чтобы взяться за столь грандиозное строительство, когда долги страны перед другими государствами ещё столь велики?

— Наше правительство готово целиком взять на себя все расходы по строительству, за исключением той небольшой обязательной части, что прогарантировало бы нашим военным — а строительство ведётся силами отчасти армии — расквартировку и питание в Сербии.

Я не поверила своим ушам и даже, кажется, не смогла сдержать эмоций.

— Если так, то мы готовы. Всё, что от нас зависит, я полагаю, и князь будет не против. Вот только он приедет, как я немедленно обговорю с ним этот вопрос и, уверяю вас, он будет решён в самую лучшую для России сторону. Конечно, со временем мы погасим все долги, которые ваша страна так щедро нам раздаёт…

— Я не спешил бы с выводами, княжна. Дело в том, что ваш супруг тоже дошёл уже до этой мысли, но склоняется к тому, чтобы строительство осуществляла французская компания «Юнион Женераль». Меж тем, если вы примете нашу сторону в данном вопросе, то смело можете парировать ему тем, что расценки, которые требуют французы, несоизмеримо выше тех, что просим мы. По сути, Сербию это предприятие вгонит в долги. Я не решился говорить ему об этом прямо, ибо, сами знаете, решение главы государства не нуждается в согласованиях послов, но, учитывая очевидную экономическую выгодность нашего предложения, умолчать об этом тоже не решился. Наш военный министр граф Милютин уже провёл все согласительные процедуры со строителями и с государем, так что вам, если, конечно, сможете, останется только отклонить супруга на нашу сторону, отчего и вам, и России, и Сербии будет одна только прибыль.

— Я непременно поговорю с Миланом и обещаю приложить все усилия к тому, чтобы проект, очевидно выгодный для Сербии, был принят в работу. — Я говорила очень уверенно, поскольку тогда ещё свято верила, что Милан прислушается к моим словам. — Но что-то мне подсказывает, что не только один этот вопрос привёл вас ко мне…

— И снова вы правы. Видите ли, князь ещё не объявил об этом решении, но в кругах, близких к правительству… — Он замешкался.

— Говорите же!

— Он собирается отлучить от престола патриарха!

Я вздрогнула. Сами можете представить — Сербия веками была православной страной, православная церковь привела её к освобождению от турецкого гнёта, митрополит венчал нас с мужем и вдруг… услышать такое!

— Но как такое возможно?

— По синодальным канонам — нет, но власть князя практически не ограничена в этом отношении. Согласно Конституции 1869 года, он может не советоваться по этому вопросу с парламентом и с народом, и потому принял решение, основываясь на том, что отец Михаил слишком много влияния оказывает на политику государя. По его мнению, такое положение дел недопустимо.

— Но ведь он государь именем Божьим!

— Именно. И, кроме всего прочего, его в таком качестве воспринимает народ. Возможен ли престол без Бога? Ответ на этот вопрос и произносить страшно, а потому умоляю вас приложить все усилия, чтобы отговорить супруга от такого решения.

— Я… я… обещаю вам, граф, всё, что будет в моих силах…