Мюнхэ. История Сербии / история «Хостела»

Однако, когда я, подбирая сумбурные и не всегда разборчивые выражения, писала сбивчивое письмо на имя церковного сановника, а после перечитывала его, мне казалось, что этот вопрос уже решён. Милан пойдёт на всё и уже тем более — надавит на своего ручного митрополита, чтобы отклонить чашу весов в свою сторону. Слова из письма казались мне недостаточно убедительными, я рыдала, перечитывала письмо, рвала его и начинала сначала. Только к утру мне удалось немного успокоиться. Но когда в предрассветные часы я делала последнюю правку, даже немного улыбнулась — мне показалось, что слова, подобранные мной для обращения к митрополиту, больше подходят для сказки. Эту мысль я нашла интересной, с ней и заснула, пробыв в объятиях Морфея до позднего вечера.

Письмо было отправлено, и теперь на совести митрополита было принятие неправосудного решения. Я же решила… заняться написанием той самой сказки об отношениях матери и сына, которую задумала накануне утром. Я сочла, что Александру будет любопытно разглядеть новую грань материнского таланта, да и самой неплохо бы уже достичь уровня образованности глав европейских монархий.

Спустя неделю мы все услышали ответ Теодосия — брак наш был расторгнут, Александр оставлен со мной, но за пределами Сербии — его воспитанием я должна буду отныне заниматься в Германии и во Франции. Отречение Милана было принято, он тоже сразу покинул страну. Регентом в Сербии стал нелюбимый, но опытный и потому надёжный Йован Ристич.

Весь следующий год провели мы с Александром в Европе. Милан бывал наездами, нечасто, пытался заговорить с Александром о государственных делах, но всякий раз сам сворачивал этот разговор, видя его бесперспективность. Во время последней встречи вновь посетовал на оставившую его удачу в азартных играх.

— Снова проигрался в пух.

— Как видно, не только в делах государственных Господь отвернулся от тебя… Что планируешь делать? Как всегда заём? Подо что на сей раз? Ведь Сербии в твоём распоряжении больше нет!

— Под добрую душу кузена. Попрошу у российского государя. Думаю, не откажет в милостыни…

Милан был жалок, а я была счастлива, ведь сын был со мной. Как там дальше будет — одному Богу известно, а пока моя цель была достигнута, и воспитание сына было целиком сосредоточено в моих руках.

В один из летних дней 1889 года на пороге нашего дома под Берлином снова появился Милутин Гарашанин. Я помнила, что всякая наша встреча неизменно несла неприятности нам обоим, но почему-то рада была снова видеть этого разумного и приятного человека у себя.

— Я так рада вашему приезду.

— Я тоже очень рад видеть вас, Ваше Величество, — отвечал он, целуя мне руку.

— Полно, я уже не королева.

— Неправда. Только Милан думает, что от престола можно отречься актом государственного управления. На самом деле — это выше, чем просто подписать некую бумагу. Тут договорённость с Богом нужна, а у вашего бывшего мужа, уж простите, её нет.

— Но что привело вас ко мне, когда столько событий ежедневно происходит в Сербии? Я читаю газеты и знаю, что вы снова во главе правительства. Стоило ли беспокоиться обо мне самому, когда можно было поручить меня какому-нибудь послу?

— Я здесь с очень серьёзным разговором, Ваше Величество. Видите ли, наша страна слишком долго боролась за независимость, чтобы взять и отдать её по воле пусть даже отставного короля. В понимании народа именно самодержец является олицетворением суверенитета и государственности, а в его отсутствие — о чём можно вообще говорить? Регент Ристич стар, у него нет былой прыти, да и огня в глазах поубавилось. А правитель народу нужен — и правитель не избранный, а помазанный Богом, настоящий. Его Высочество ещё очень мал, так что все мы — и министерство, и народ — жаждем Вашего возвращения.

— Но Ристич будет против, мы ведь не раз говорили об этом!

— Возможно, но прежде чем ответить отказом, знайте то, что ситуация сильно изменилась. Все, кто изгонял вас из страны, кто лишал вас законных прав на престол, действовали по указке Милана. Теперь его нет…

— Но он может вернуться в любую секунду!

— Думаю, что нет. Вам известно о его последнем крупном проигрыше в казино?

— Да, он что-то говорил, кажется, о том, что планирует занять у русского царя.

— Именно. Александр согласился ссудить ему только в обмен на обещание больше никогда не возвращаться в Сербию. Путь свободен!.. — Его глаза сверкнули и встретились с моими. — Кстати, я слышал, вас можно поздравить!

— С чем?

— Ваша сказка «Мать» переведена на русский язык и скоро будет выпущена в России!

— Полно, какой вздор…

— Ничуть! Наша королева должна быть образованной, и мы гордимся ею, коль скоро она такова!