Мне уже не больно (СИ)

Стряхиваю его руку со своего колена. Резко кручу колеса, отъезжая, разворачиваюсь и направляюсь в сторону лифта. Затылком чувствую пристальный полный отчаяния взгляд Алика. Но он ничего не говорит, потому не говорю и я.

Разговор этот прояснил только одно.

Идея забыть Алика была изначально обречена на провал.

*

Неделя пролетает незаметно.

Тонкой корочкой льда покрываются стылые лужи, холодный ветер прогоняет с улиц последние остатки влажного осеннего тепла. Снег теперь идет постоянно, смазывает панораму города за окнами во взвеси молочно-белого. Дети на площадке во дворе лепят снеговиков, с визгом носятся вокруг, играют в снежки, теряя в пылу баталий шапки и перчатки. Изредка слышно, как какая-нибудь мать высунется из окна, чтобы позвать сына, по уши мокрого и продрогшего, домой.

Я наблюдаю за происходящим из окна, заедая зрелище сочным куском шоколадного торта, который испекла Василиса.

На рабочем столе примостились мои подарки. Новый ноутбук от Лешки, вязаный свитер от бабушки и коллекционное издание комиксов вселенной «Марвел» от Василисы. Совсем скоро, когда придут Ульяна, Вик, Гриша, Дубль и Карина, будет что-то еще.

Настроение такое хорошее, что я без всякой на то причины улыбаюсь и даже напеваю что-то себе под нос. Слышу звонок в дверь и торопливые шаги Василисы, идущей открывать. Выкатываюсь в коридор, и на мне тут же с визгом повисает Ульяна, холодная, с припорошенными снегом завитыми волосами. Целует в щеку и улыбается от уха до уха:

— С днем рождения!

Следом за Ульяной протискиваются Гриша и Дубль. Сочетание необычное — хрупкий тонко-звонкий Гришка, сияющий радостной улыбкой, и угловатый мощный Дубль, который мнется в пространстве между дверью и его спиной так растерянно и неуклюже, будто боится ненароком задавить.

— Гриш, дай Поле раздеться, — закатывает глаза Ульяна и оттаскивает удивленного Гришку в сторону. Дубль тут же расслабляется, стягивая с плеч пуховик, и облегченно улыбается Ульяне.

Василиса суетится, развешивая их куртки по крючкам и вытаскивая тапки из комода. Где-то на кухне хлопает пробка от шампанского, что-то с мелодичным звоном разбивается, и слышится тихое лешкино «бля».

Пока Василиса уходит посмотреть, что там стряслось, подтягиваются Вик с Кариной, и веселая суета, гомон поздравлений, шутки и смех заставляют полностью погрузиться в момент, забыть обо всем тревожащем и грустном.

— Никогда не думал, что у меня в этом лицее появится столько друзей, — говорю я чуть позже за столом, держа в руке бокал с шампанским, и неловко улыбаюсь. — Спасибо вам, ребят.

— За дружбу! — Вик подмигивает мне. Все со смехом тянутся бокалами вперед, звенит хрусталь, и хлопает пробка еще одной бутылки, которую уже прибрал к рукам и откупорил Гришка.

Дубль, когда не рубится в игры, оказывается веселым малым, он бесконечно травит шутки, рассказывает истории про начальную школу, байки про Карину и Вика. Мы с Ульяной хохочем, а Каринка очаровательно краснеет и пихает Дубля локтем под бок - “Ну Поль!”. Шампанское здорово ударяет в голову, поэтому смеемся мы уже, практически не замолкая.

На кухню заглядывает Леша и спрашивает:

— Так в какой клуб вы собрались? Мне бы адрес на всякий случай.

Ульяна прячет лицо в руках и обиженно тянет:

— Ну, Алексей Григорьевич, это же должен был быть сюрприз…

Лешка смущается, Вик начинает меня просвещать, что вечер мы продолжим в одном из заведений, принадлежащих отцу Дубля, где для нас уже арендован вип-зал. Закатываю глаза. Знал же, что эти люди своего существования не мнят без царского размаха.

На пороге появляется Василиса и манит меня пальцем.

Вик помогает мне выкатиться из-за стола, и мы направляемся в прихожую.

— Никит, — говорит Василиса и, сворачивая в спальню, показывает на комод при входе. — Тут тебе курьер принес.

У меня заканчиваются в голове все слова, как только я вижу огромную тяжелую корзину, полную белых роз. Наверное, их здесь больше сотни, молодых пряно пахнущих бутонов.

— А это что? — Вик берет в руки старый баскетбольный мяч и крутит его из стороны в сторону.

— Это… — я сглатываю, беру протянутый Виктором мяч и провожу пальцем по росписи, сделанной черным маркером. Потертой, но легко узнаваемой. Меня даже подташнивает, не то от алкоголя, не то от волнения. — Это мяч, подписанный Майклом Джорданом. Вик! Это. Мяч. Которым играл Джордан.

Виктор медленно кивает, хотя восторга моего явно не разделяет. Хмурится, приглаживает рыжие вихры и тихо спрашивает:

— Как думаешь, это от него?..

От кого же еще. Не знаю, где и у кого Алик выкупал этот мяч, но, надо отметить, он умеет делать подарки.

Я подкатываюсь к комоду и залезаю рукой внутрь корзины, раздвигая плотно забитые внутрь бутоны. Пальцем натыкаюсь на ламинированный уголок карточки. Достаю и быстро читаю, пока записки не увидел Вик.

«С восемнадцатилетием, хороший мой».

========== 4. Алик ==========

Я пропускал за ударом удар.

Старался не видеть того, что лучше не знать

Я чувствую слабость, сегодня я так мало спал.

Кто, если не ты, меня сможет так часто прощать?

(Смысловые галлюцинации “В никуда”)

*