Читаем Многоръкият бог на далайна полностью

Но когато се върна, Ай я нямаше. Нямаше го и багажа им, струпан досами синора, та в случай на опасност тя да може да го прехвърли през него. За сметка на това имаше много следи, водещи към сухото. Шооран веднага разбра какво е станало: някакъв прекалено бдителен патрул беше навлязъл прекалено навътре в мокрото и беше намерил лагера им. Доколкото можеше да съди по следите, церегите бяха решили да си изкарат наградата и вместо да убият спътничката му, я бяха повели към началниците си.

Той хукна по следите и настигна групата още на мокрото. Две съвсем млади момчета влачеха опъващата се Ай, трети младеж носеше вещите им. Бяха въоръжени само с вързани за ремъци камъни и високо говореха, че джудже като Ай не може да носи целия този багаж и че на оройхона сигурно има поне още един човек. Чувстваха се в безопасност, но не знаеха, че този човек е точно зад тях.

„Да удряш в гръб е позорно…“ — помисли Шооран, извади бича и в следващия миг съсече със свистящия му връх единия младеж.

Не приличаше на битка, а по-скоро на сечене на хохиур, както когато бойците тренират, като секат връхчетата му, въртейки бича ту надясно, ту наляво, за да не увисне. Вторият церег падна още преди да се обърне. Третият хвърли вързопа, писна и се опита да побегне, но режещият връх на бича го настигна и младежът се свлече в нойта.

— Хубаво — каза спокойно Ай. Изобщо не беше уплашена. — Да не се бият друг път.

— Млъкни! — изръмжа Шооран.

Докато извличаше труповете настрана, се стараеше да не ги гледа в лицата, но все пак не можеше да не види колко безнадеждно млади са и тримата, особено онзи, който се беше опитал да побегне — той сигурно беше навършил дузина едва миналия мягмар. От друга страна, само млади момчета биха стигнали толкова далеко в изпълнение на нечия идиотска заповед.

Шооран не изпитваше никаква вина — младежите би трябвало да разбират какво рискуват: всеки, стъпил на мокрото, можеше и да не се прибере вкъщи. Не, поправи се той, тези тук не бяха разбирали нищо, за тях войната е била детска игра, те не бяха осъзнавали колко са жестоки и хвала на Тенгер, че поне първите двама бяха умрели, без да разберат, че умират. На лицата им, съвсем детски още, беше застинала само почуда.

Трите трупа потънаха в шавара, а Шооран, като се мъчеше да се отърве от ненужните мисли, се върна при далайна и издигна последния от възможните тук оройхони, след което дълго се мъчи и надига влагата в безсмислен мехур — искаше да извика Йороол-Гуй. Братята на сухото щяха да чуят плясъците на дошлия бог и да разберат къде се е дянал патрулът, а той, истинският убиец, щеше да се измъкне незабелязан. Многоръкото изчадие обаче не щя да се появи.

Шооран се върна при Ай и двамата колкото се може по-бързо напуснаха безкрайно дългия полуостров.

Следващият участък обещаваше да е също толкова безполезен. Шооран прекара на него три дни и може би за да изкупи вината, която не изпитваше, започна да прави по три оройхона на ден. В резултат в стеснения донемайкъде далайн се появи квадрат суша с годен за живеене оройхон, отдалечен от земите на Добрите братя. Шооран вече беше правил този номер в земите на изгнаниците и на вана. Когато свърши, съжали само, че Земята на старейшините вече не съществува и че Моертал знае всичките номера на илбеча — четвърти път нямаше да успее да направи такъв оройхон.

Щом водата бликна, Шооран се изкъпа, за да свали от тялото си многоседмичната мръсотия, накара и Ай да се изкъпе. На нея новата земя не й хареса.

— Защо ме доведе тук? — попита тя. — Няма нищо. Няма чавга, няма хохиур даже. Да се махаме.

— Добре — съгласи се Шооран. — Утре се махаме.

Искаше да вдигне още три оройхона, та да стесни далайна съвсем. Вярно, новият участък се виждаше добре и откъм страната на вана, и откъм земите на изгнаниците и мнозина знаеха къде е илбечът — тези хора обаче живееха на другия край на света и изобщо не можеха да му попречат. Успя да построи оройхоните, но веднага след това трябваше да бяга от Йороол-Гуй, който все пак се вмъкна в тесния пролив.

Гледката на бликащата от оройхона вода притесняваше Ай и тя се мръщеше, въздишаше, чешеше се по главата и само повтаряше:

— Хайде. Хайде…

Да остават тук наистина нямаше смисъл — страните бяха разделени от тесни заливи, които само на места се разширяваха на разстояние няколко оройхона. Място за работа оставаше само на изток, но Шооран все пак тръгна на запад. Там се водеше война, а него го мъчеше споменът за шавара, който не можеше да се справи с всичките нахвърляни в него хора. За шавара, пълен с деца, които не бяха успели да разберат какво става с тях.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Антон Райзер
Антон Райзер

Карл Филипп Мориц (1756–1793) – один из ключевых авторов немецкого Просвещения, зачинатель психологии как точной науки. «Он словно младший брат мой,» – с любовью писал о нем Гёте, взгляды которого на природу творчества подверглись существенному влиянию со стороны его младшего современника. «Антон Райзер» (закончен в 1790 году) – первый психологический роман в европейской литературе, несомненно, принадлежит к ее золотому фонду. Вымышленный герой повествования по сути – лишь маска автора, с редкой проницательностью описавшего экзистенциальные муки собственного взросления и поиски своего места во враждебном и равнодушном мире.Изданием этой книги восполняется досадный пробел, существовавший в представлении русского читателя о классической немецкой литературе XVIII века.

Карл Филипп Мориц

Проза / Классическая проза / Классическая проза XVII-XVIII веков / Европейская старинная литература / Древние книги
Чудодей
Чудодей

В романе в хронологической последовательности изложена непростая история жизни, история становления характера и идейно-политического мировоззрения главного героя Станислауса Бюднера, образ которого имеет выразительное автобиографическое звучание.В первом томе, события которого разворачиваются в период с 1909 по 1943 г., автор знакомит читателя с главным героем, сыном безземельного крестьянина Станислаусом Бюднером, которого земляки за его удивительный дар наблюдательности называли чудодеем. Биография Станислауса типична для обычного немца тех лет. В поисках смысла жизни он сменяет много профессий, принимает участие в войне, но социальные и политические лозунги фашистской Германии приводят его к разочарованию в ценностях, которые ему пытается навязать государство. В 1943 г. он дезертирует из фашистской армии и скрывается в одном из греческих монастырей.Во втором томе романа жизни героя прослеживается с 1946 по 1949 г., когда Станислаус старается найти свое место в мире тех социальных, экономических и политических изменений, которые переживала Германия в первые послевоенные годы. Постепенно герой склоняется к ценностям социалистической идеологии, сближается с рабочим классом, параллельно подвергает испытанию свои силы в литературе.В третьем томе, события которого охватывают первую половину 50-х годов, Станислаус обрисован как зрелый писатель, обогащенный непростым опытом жизни и признанный у себя на родине.Приведенный здесь перевод первого тома публиковался по частям в сборниках Е. Вильмонт из серии «Былое и дуры».

Екатерина Николаевна Вильмонт , Эрвин Штриттматтер

Проза / Классическая проза