Мобилизованное Средневековье. Том II. Средневековая история на службе национальной и государственной идеологии в России

На полотнах Андрея Иванова «Подвиг молодого киевлянина при осаде Киева печенегами в 968 году» (1810 г.), «Единоборство князя Мстислава Владимирова Удалого с косожским князем Редедей» (1812 г.) главные герои представлены в виде прекрасных полуобнаженных юношей, то есть в соответствии с требованиями классицизма. Их антикизированные мускулистые тела, прикрытые условными драпировками, могут быть свободно перенесены в другой исторический контекст. Отметим, что русский средневековый костюм многими художниками того времени решался обобщенно, без должного изучения и внимания к достоверности.

По заказу Николая I Карл Брюллов пишет картину из истории правления Ивана Грозного. Когда император выражает желание, чтобы художник изобразил сцену моления царя Ивана во время большого московского пожара, живописец просит у монарха разрешения изобразить оборону Пскова от войск Стефана Батория («Осада Пскова»). Император дает согласие, и художник, прославившийся изображениями сцен из античной истории и мифологии, обращается к русской средневековой истории. Он тщательно изучает вооружение и костюм второй половины XVI в. К сожалению, картина осталась неоконченной, но отдельные группы, изображенные художником, до сих пор вызывают восхищение мастерством живописца и его умением проникнуть в глубь веков. Привлекает внимание группа простых воинов, участвующих в битве. Здесь и смертельно раненный мужчина, поддерживаемый женщиной в русском костюме, и юноша, рвущийся в битву, благословляемый слепой старухой, и юные девушки, поящие водой воинов, разгоряченных битвой. Художник проникся духом далекой эпохи. Он изобразил воинов в красных рубахах, которые они надевали в битву, чтобы враги не видели крови ранений. Знание живописцем таких деталей Средневековья делает картину более достоверной.

Интересным мотивом в живописи начала XIX в. становится и передача инсигний. На вышеупомянутой картине Угрюмова «Взятие Казани войсками Ивана Грозного в 1552 году» царю в знак победы преподносят знаменитую казанскую шапку, впоследствии ставшую одним из важных атрибутов в символике власти не только русских царей, но и российских императоров и императриц. На полотне Дмитрия Иванова «Марфа Посадница» в присутствии самой знаменитой женщины новгородского Средневековья происходит вручение пустынником Феодосием Борецким меча Ратмира Мирославу – юноше, назначенному Марфой вождем новгородцев и мужем своей дочери Ксении[715]. Меч Ратмира – это легендарное оружие, принадлежащее Ратмиру – одному из героев Невской битвы и дружиннику Александра Невского, должно было обеспечить победу новгородцев в сражении за независимость от притязаний московского князя Ивана III. Причем если казанская шапка – одна из реальных инсигний, то меч Ратмира – мифическая.

В искусстве рубежа XVIII и XIX вв. постепенно формируется пантеон наиболее востребованных исторических героев русского Средневековья. Среди них Владимир Красное Солнышко, Александр Невский, Дмитрий Донской, Марфа-посадница, Иван Грозный… В 1804 г. обсуждался вопрос о размещении их портретов на продукции Императорского фарфорового завода[716]. Со временем в среде художников формируется и главный источник сюжетов для исторических полотен – творчество Н. М. Карамзина. Сам Карамзин прекрасно понимал, что историк выступает поставщиком сюжетов для художника, и даже напечатал в «Вестнике Европы» специальную статью, в которой рекомендовал живописцам набор событий русской средневековой истории, которые надо увековечить[717].

Немаловажна в этом процессе роль заказа и заказчика. Заказ мог исходить как от государственных учреждений, так и от частного лица, от светской или религиозной власти. На формирование списка влияли и задания, которые получали ученики Академии художеств. Павел I заказал для Михайловского замка полотна, которые бы прославляли преемственность династии Романовых от Рюриковичей. Потому и появляются в творчестве Угрюмова полотна «Взятие Казани войсками Ивана Грозного в 1552 году» и «Призвание Михаила Федоровича Романова на царство». И, словно отдавая дань рыцарским представлениям заказчика, художник изображает Ивана Грозного не в пылу битвы, а в сцене, не лишенной галантности.

Интерес к образу Александра Невского формируется не только светскими, но и церковными заказами. Так, для Троицкого собора Александро-Невской лавры Григорий Угрюмов получает заказ на создание большой картины «Торжественный въезд Александра Невского в город Псков после одержанной им победы над немецкими рыцарями» (1791–1794 гг.). В 1830-х гг. Василий Шебуев в рамках заказа для церкви Св. Екатерины при Академии художеств создает образ Александра Невского (1836 г.). Но и в церковный заказ могли проникнуть амбиции светских властителей. По всей видимости, Угрюмов в образе Александра Невского изобразил юного великого князя Александра Павловича, так как заказ исполнялся к дате празднования 16-летия любимца Екатерины II, желавшей, чтобы внук прославил себя в будущем победами, достойными его небесного покровителя.