Мобилизованное Средневековье. Том II. Средневековая история на службе национальной и государственной идеологии в России

На памятнике помещены фигуры современников Ивана Грозного: Максима Грека, митрополита Макария, первого казанского архиепископа Гурия, священника Сильвестра, Алексея Адашева, воеводы Михаила Воротынского, Ермака Тимофеевича, даже первой жены царя Анастасии Романовой, а вот мужа ее нет. Согласно расхожей версии, так произошло, потому что памятник ставился в Новгороде, и новгородцам был памятен кровавый опричный погром 1570 г. Ни одно царствование до Ивана IV не дало столько персонажей, которым нашлось место на памятнике (больше дали только царствования Петра I, Екатерины II, Александра I). Но в отношении Ивана Васильевича Грозного сбылось пророчество Карамзина: «История злопамятнее народа»[855].

Особого церемониала, высочайше утвержденного, по открытию памятника «Тысячелетию России» не было. Существовало лишь высочайше утвержденное повеление о порядке освящения памятника. Оно было приурочено к 8 сентября – дню Куликовской битвы. «На всем протяжении Волхова берега близь деревень были украшены декорациями из зелени, вензелями Их Высочеств и разноцветными флагами». Прозвучали пять выстрелов орудийного салюта, затем народ впустили в Кремль. Император объехал построенные войска, потом слушал литургию в Софийском соборе, молебны в своей императорской палатке. «Государь и весь народ преклонили колена и соединились в общей молитве о счастии России»[856]. Читали особую молитву, специально написанную московским митрополитом Филаретом. Памятник окропили, Александр благословил наследника и прижимал его к груди своей. Перед парадом царь пожал руку скульптору Микешину, наградил его орденом Св. Владимира и пенсией в 1200 руб. Затем он во главе парада проходил церемониальным маршем мимо памятника.

На площади было поставлено 360 столов для угощения войск. Угощали 12 000 солдат. На столах – жареные бараны с позолоченными рогами, пироги, еда и водка. Около столов – пиво в чанах. Для царя был накрыт стол в отдельной палатке, но он обошел ряды с обедающими солдатами. На обеде в Новгородском дворянском собрании были подняты тосты: первый – за благодетелей России, второй – дворянами за государя, третий – государем за дворянство. Вечером император поехал на Рюриково городище отдать дань памяти основателям Русского государства и династии Рюриковичей. Вечером Новгород был иллюминирован[857]. Подчеркнем, что празднования 1000-летия России были масштабными и проходили не только в Новгороде, но и в обеих столицах и других городах империи[858].

Подобные коммеморации были направлены прежде всего на восхваление и укрепление царствующей династии, происходившие через актуализацию прошлого, обращение к истории, главным образом к истокам Руси, средневековой эпохе. В популярной брошюре с характерным названием «Беседа у памятника тысячелетия Русской земли» прямо рифмовались эпоха Рюрика и царствование Александра II: «19-го февраля 1861 года последовало освобождение крестьян – вот подвиг, за который век будет молить Бога Русская земля за Государя своего Александра II. Избавились мы от рабства татарам, отбились от иноземцев, теперь избавились и от домашнего рабства. Кончен расчет с прежним тысячелетием, в которое боролись мы за свободу свою с врагами внешними и внутренними. Добилась Русская земля своей свободы, и в новую жизнь вступает она с новым тысячелетием. Вперед же, братцы, в новую жизнь, на новые мирные гражданские подвиги!»[859] По словам современного историка А. И. Буслаева, «власть, выступая организатором исторической памяти, воскрешала прошлое, порождая параллели с настоящим. Юбилей обрамляла естественная канва первого и последнего царствования. Точка отсчета – призвание Рюрика и варягов – была выделена как начальное событие русской истории, эпохальное по своему характеру и значению. Переживаемый момент – настоящее царствование Александра II – рисовался не менее важным в силу уже проделанных реформаторских преобразований»[860]. Таким образом, медиевализм в императорской России оказался прочно мобилизован на службу современной политике.

Традиция воинских мемориалов была продолжена проектом архитектора А. В. Щусева возвести на Куликовом поле храм-памятник Сергию Радонежскому[861]. Идею высказало тульское духовенство. Храм строился в 1913–1917 гг., но развитию мемориала помешала революция. В 1909 г. в Москве был поставлен памятник первопечатнику Ивану Федорову[862], а в 1910 г. в Плёсе – основателю города великому князю Василию I[863].